Тот повернулся к капитану, сжимая в руке огромный гаечный ключ; выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
— И чего вы от меня хотите? — хмуро спросил он. — Двигатели и так работают на полной мощности, даже на сто десять процентов. Взгляните на счетчик! — он указал на полукруглый циферблат, установленный над насосом; стрелка прибора уже достигла красной полосы. — Я не могу выжать из них больше ни единой лошадиной силы!
— Значит, пусть работают на сто двадцать процентов! — рявкнул Райли. — Мы должны развить скорость до двадцати узлов. Пусть даже двигатели взорвутся!
Сесар в ответ лишь развёл руками, давая понять, что это не в его власти.
— Вы что же, не понимаете? Это предел!
Райли с досадой закусил губу, понимая, что механик говорит правду, но все это его невыразимо расстроило.
Яростно проклиная всех богов механики, он с силой ударил кулаком по цилиндру; тот вздрогнул так, словно готов был вот-вот развалиться.
— Да сделай ты хоть что-нибудь! — рявкнул он, обращаясь к Сесару. — Делай что хочешь, но чтобы это чертово корыто достигло скорости двадцати узлов, иначе все наши усилия пойдут коту под хвост!
И, не давая ему времени на ответы, которых не хотел слышать, Райли повернулся и вышел из машинного отделения так же стремительно, как и вошел.
Он был неправ, и прекрасно это понимал. Сесар делал все возможное, чтобы заставить «Пингаррон» вовремя прийти на встречу с «Деймосом». Однако Алекс был капитаном, и в его прямые обязанности входило время от времени распекать команду, пусть даже на ровном месте. А теперь лишь от него зависела жизнь и смерть стольких его соотечественников, и если ради их спасения придется вести себя как форменная скотина, то, во имя Бога и всех святых, он будет вести себя как скотина.
Четверо членов команды и три пассажира, ни колеблясь ни секунды, согласились сопровождать его в этой безумной гонке. Предложенный Алексом план заключался в том, чтобы довести «Пингаррон» до острова Санта-Мария, где все, кроме него самого, сядут в шлюпку и высадятся на берег, а затем найдут способ предупредить американские власти.
Алекс смутно представлял, что он будет делать, оставшись на борту один. До сих пор ему приходило в голову только одно: нужно постараться сблизиться с фальшивым грузовым судном и протаранить его так, чтобы оно затонуло, или на худой конец, было сильно повреждено и не смогло выполнить поставленную перед ним задачу. Этот план был по-детски наивным, и возможности его осуществления были ничтожно малы, ведь вражеский корабль был в четыре раза больше и к тому же вооружен торпедами. Словом, чтобы план удался, Алекс должен быть чертовски везучим, а капитан «Деймоса» — чертовски безмозглым, а в придачу еще и небывало доверчивым. В то, что эти условия пересекутся, верилось с трудом, а если уж совсем начистоту, то ни в одно из них не верилось. Ну да ладно, как говорится, Бог не выдаст, свинья не съест.
Поднявшись на верхний этаж надстройки, он пулей ворвался в рулевую рубку. Жюли, закутанная в поношенный зеленый плащ, крепко сжимая в руках штурвал и напряженно смотрела в иллюминатор, жмурясь под влажным ветром, бившим ей в лицо.
— За два часа мы покрыли всего тридцать шесть миль, — с ходу сообщил Райли. — Нужно прибавить скорость.
Француженка резко повернулась к капитану.
— Вы говорили с Сесаром?
Райли кивнул, вглядываясь в темноту.
— Он сказал, что двигатели и так выжимают все, что могут.
— И я тоже ничего не могу сделать, — ответила она. — Море неспокойно. Уже сейчас волны достигли метровой высоты, а к рассвету будут двухметровыми. Правда, ветер попутный, но боюсь, что при таком волнении нам будет трудно разогнаться; более того, мы будем все больше терять скорость.
Алекс и сам прекрасно знал, что, чем сильнее шторм, тем выше волны, и тем больше воды попадает в трюм через пробитые снарядами отверстия в корпусе, отчего судно становится все тяжелее.
Опираясь обеими руками на то, что осталось от приборной панели, он опустил голову и тяжко вздохнул. Он делал все, что мог, но стихия, казалось, сговорилась против него. В этой битве он в принципе не мог победить. Даже в самом лучшем случае, если они удержат ту же скорость, то прибудут к месту назначения на четыре часа после ухода «Деймоса». Но, как сказала Жюли, чем ближе они подходят к эпицентру шторма, тем больше будут терять скорость, так что четыре часа разрыва запросто могут превратиться в шесть... или даже восемь.
— Черт побери! — выругался он сквозь зубы, с силой ударяя ладонью по деревянной панели. — Боюсь, у нас нет ни малейшего шанса!