— Ну конечно, — сердито ответила она. — А ты, значит, вовсе даже и не собирался трахаться со своей немецкой подружкой!
— Не собирался... — начал Алекс, подняв руки, но остановился на полуслове. — А, забудь, — продолжил он, треснув по штурвалу рукой, и снова стал смотреть вперед.
Кармен равнодушно повела бровью.
— Так я и поступлю.
Алекс вновь повернулся к Кармен. Он действительно не мог просто так всё оставить, ничего ей не объяснив.
— Поверить не могу, что стою здесь и разливаюсь соловьем, давая объяснения. По-моему, ты сама должна была понять, что к чему.
Кармен подозрительно взглянула на Алекса.
— Я сама должна понять? — его же собственная фраза, возвратившись бумерангом, ударила Алекса прямо в лоб. — Что ты хочешь этим сказать?
Он нервно сглотнул.
— Ничего... — пробормотал он. — Я ничего не хочу сказать... Просто ты должна это понимать, потому что...
— Потому что я проститутка? — спросила Кармен ледяным и совершенно спокойным голосом, что было намного страшнее, чем если бы она стала кричать. — В этом все дело? Поэтому я должна что-то там понимать?
Алекс готов был отдать все на свете, лишь бы эти слова никогда не срывались с его губ. Но что сказано, то сказано, а он слишком устал, чтобы ясно соображать, а тем более спорить.
— Мне нет нужды тебе лгать, и я не лгу, — сказал он, с трудом выговаривая каждое слово, чувствуя себя подсудимым, которому подписали смертный приговор. — Тебе решать, верить мне или нет.
Кармен, казалось, не услышала его последнего довода, в глубоком молчании любуясь штормовым океаном, простиравшимся до самого горизонта.
После бесконечно долгой минуты молчания Алекс хотел добавить что-то еще, решив, что она просто не расслышала, но тут Кармен указала ему на одну из чашек кофе, которую поставила рядом со штурвалом.
— Кофе будешь? — спросила она.
— Да, конечно, — ответил он, слегка растерявшись и при этом несказанно обрадованный сменой темы. Взяв чашку, он сделал глоток. — М-м-м! — протянул он. — Вкусно!
— Я добавила коричневый сахар, мускатный орех и корицу, — пояснила она, изо всех сил стараясь обуздать свой гнев, который выдавали лишь крепко сжатые челюсти.
— А я и не знал, что ты умеешь готовить такой вкусный кофе, — попытался подольститься Алекс, пользуясь тем, что она столь неожиданно сменила гнев на милость.
Она тоже сделала глоток и задумчиво посмотрела на свою чашку.
— Ты много чего обо мне не знаешь, — сухо ответила она.
— Конечно, — согласился Алекс, чувствуя, как его ноги наливаются свинцом. — Но я... но мне так бы хотелось это изменить.
Кармен посмотрела на него испытующим взглядом, видимо, прикидывая, насколько он искренен в этом признании.
Алекс уже приготовился пережить очередной удар и услышать, что этого не случится даже спустя миллионы лет.
Но, к его величайшему удивлению, она ответила нечто совершенно иное.
— Это зависит... — произнесла она после долгих раздумий.
Она неожиданно замолчала и, вновь поставив чашку на стойку, повернулась, чтобы выйти из рубки.
— От чего? — спросил Алекс, прежде чем дать ей уйти. — От чего это зависит?
Уже повернув ручку двери, Кармен ответила:
— От того, сможешь ли ты сохранить нам жизнь.
Спустя четыре часа в рубке появилась Жюли, пришедшая сменить капитана. После нескольких замечаний о погоде и уточнения курса она встала за штурвал.
— Ну, как работает парус? — спросила рулевая.
— Пока ветер не переменится, он добавляет нам три или четыре узла скорости, но рано или поздно ветер повернет на северо-восток, и тогда у нас останется самое большее один-два узла.
— Этого достаточно, чтобы успеть?
Капитан устало поморщился.
— Может быть, — сухо ответил он. — Пока еще рано судить.
— А какую вторую новость вы хотели сообщить? — спросила Жюли, пока Райли делал запись в судовом журнале.
— Твой муж сумел-таки выжать еще одну лошадиную силу, не позволив нам взлететь при этом на воздух, — сообщил капитан. — Марко, несмотря на раненую ногу, законопатил еще несколько дыр, а Кармен не дала мне уснуть, приготовив кофе и отвлекая разговорами, что весьма немаловажно.
— Мне очень нравится Кармен, — призналась француженка.
К ее удивлению, Райли вскочил со стула, злобно осклабившись.
— Вот как? Что-то раньше я за тобой такого не замечал.
— Господи, да нет же! — покраснела она, увидев гнев капитана. — Я лишь хочу сказать, что очень рада за вас.
Конечно, она выбрала неподходящее время и место для подобных разговоров, но еще до того, как его утомленный мозг успел это понять, он вдруг услышал собственный вопрос: