Алекс Райли едва сдержался, чтобы не обнять их всех, проявивших такую отвагу и верность.
— Вы просто неподражаемы! — воскликнул он, не в силах скрыть восхищения. — Самая лучшая команда, какая только есть на свете, и самые отважные люди, каких я только...
— Заткнись! — перебил Марович.
Алекс растерялся от подобной грубости и умолк. Придя в себя, он нацелил на югослава палец наподобие пистолета и собрался как следует отчитать его, но Марко приложил к губам указательный палец и поднял голову, как сделала бы лисица, заслышавшая вдалеке собак.
Глухое молчание ватным одеялом окутало шлюпку. Первой его нарушила Кармен, которая закричала, указывая в небо.
— Вон там! — воскликнула она. — Это же самолёт!
— Самолёт! — радостно закричали все хором, различив в небе чёрную точку, которая с каждой секундой становилась все ближе.
Алекс прищурился, стараясь разглядеть, чей самолет. Только в одном он был уверен на все сто: самолет не немецкий, поскольку небеса над Атлантикой были вотчиной исключительно Союзников. Понятное дело, Райли опасался, и это вполне естественно, принимая во внимание его предыдущее общение с британцами.
Точка в небе превратилась в небольшое пятнышко, а тяжелый гул моторов слышался все отчетливее. По мере приближения и снижения пятно приобретало все более отчетливую форму, которую Алекс моментально распознал.
— Это «Консолидейтед ПБЮ Каталина»! — воскликнул он, не сводя глаз с заветной точки. — Гидросамолет службы спасения ВВС США!
— Американский? — уточнила Жюли.
Лишь теперь Алекс Райли позволил себе облегченно улыбнуться.
— Американский, — ответил он, повернувшись к своей команде. — Думаю, мы спасены!
Голубой двухмоторный гидросамолёт пронёсся над их головами со скоростью триста километров в час на высоте менее тридцати метров над рябью океана, и все за исключением Джека, по-прежнему лежащего без сознания, вскочили, отчаянно размахивая руками — больше от радости, чем из желания сообщить пилоту, что здесь есть живые люди.
— Это чудо! — воскликнул Сесар, обнимая жену. — Просто чу...
И тут он замер на полуслове, увидев, как в нескольких сотнях метров по правому борту, нарушив безмятежную морскую гладь, из воды поднялось зловещее серое сооружение, похожее на выпученный глаз гигантского морского чудища.
Шесть лиц мгновенно повернулись в сторону этого неожиданного явления.
Выпуклый стеклянный глаз, расположенный на верхушке серой мачты, медленно повернулся вокруг своей оси на триста шестьдесят градусов и остановился, уставившись прямо на них. Вслед за этим, вздымая водовороты пены, из глубины показался печально знакомый силуэт, который они предпочли бы никогда больше не видеть. Пена сбегала с него ручьями.
Немецкая субмарина, ощетинившаяся антеннами, с восьмидесятивосьмимиллиметровой пушкой на палубе и эмблемой нацистской партии, гордо сияющей на передней башне, поднялась из бездны, словно неотвязный кошмар, от которого, как они уже считали, навсегда избавились.
Пассажиры беззащитной шлюпки лишились дара речи и даже дышать перестали, спрашивая себя, откуда снова могла появиться перед ними чертова подлодка — здесь, посреди Атлантического океана, в полутора тысячах миль от берегов Марокко, где они видели, как она шла ко дну.
Никто не мог поверить в эту роковую нечаянную встречу. Она просто выходила за рамки невезения и теории вероятностей. Казалось невозможным, что подлодка нашла их именно сейчас, когда они вроде бы спаслись.
Когда субмарина поднялась над поверхностью океана, явив себя во всей своей красе, и металлическая крышка люка начала медленно поворачиваться, все уже знали, кто именно сейчас из него появится.
65
Даже на расстоянии это внушающее страх, белое как снег лицо и черную форму ни с чем не спутать. Да и не было необходимости снова видеть ни эти молочно-синие глаза с колючими, как булавки, зрачками, ни серебряный череп, прикрепленный к околышу, чтобы понять — они уже в третий раз столкнулись с гауптштурмфюрером СС Юргеном Хёгелем.
Хегель стоял на рубке субмарины типа VII в компании нескольких офицеров и смотрел в небо, безмятежно наблюдая, как «Каталина», летая кругами, набирает высоту и удаляется от подлодки. Затем он оглядел еще дымящийся «Пингаррон», пока матросы готовились занять свои места у зенитки и пушки, и лишь потом обратил внимание на сидящих в шлюпке людей. Ко всеобщему удивлению Хёгель громко расхохотался сухим, лающим смехом, недоверчиво качая головой, будто ему рассказали умопомрачительно веселый анекдот.