Лейтенант Питт сурово кивнул.
Выжившие члены команды «Пингаррона», осознав, что означает для каждого из них это известие, погрузились в молчание.
Но тут зловещую тишину потревожил сонный баритон из лодки:
— Где... где я?..
Джек в недоумении уставился на стоящий гидросамолет. Затем неловко попытался сесть.
— Что случилось? — спросил он. — Я что-то пропустил?..
Соглашение
Толстое снежное одеяло окутало Вашингтон, словно какой-то бог-шутник решил посмотреть, как будет выглядеть город, если его обмазать взбитыми сливками. Декабрьский холод не слишком располагал к прогулкам по улицам столицы, а потому огни и гирлянды, украшавшие его в преддверии надвигающегося Рождества, казались жалкими, печальными и заброшенными под равнодушным снегопадом.
А возможно, дело было в той тревожной атмосфере, что воцарилась теперь во всей стране. Едва выбравшись из черной дыры кризиса двадцать девятого года, она против собственной воли оказалась втянута в ужасную войну, в которой уже погибли миллионы людей в Европе. И все прекрасно знали, что спустя несколько недель в Соединенные Штаты начнут возвращаться новые жертвы этой войны, завернутые в полосатые флаги со звездами.
Неподалеку от Мемориала Джефферсона разношерстная компания пила кофе в маленькой местной забегаловке с шаткими столиками и раскрашенными картонными тортами, выставленными в окнах-витринах.
Жюли, Сесар, Эльза, Кармен, Марко и Джек казались обманчиво-безмятежными, но в душе каждого из них таилась глубокая тревога. Кто-то сосредоточил свое внимание на чашке дымящегося кофе; другие смотрели в окно, созерцая линию вишен, обрамляющих набережную реки Потомак.
— А вы знаете, — невесело спросил Джек, глядя на голые деревья, окутанные тонкой дымкой инея, — что эти вишни нам подарило японское правительство? Ирония судьбы, не правда ли?
Никто не ответил на вопрос. Но бывший старший помощник «Пингаррона» этого и не ожидал.
— Ненавижу холод, — проворчал Сесар, обхватив горячую чашку обеими руками.
— Пей кофе, дорогой, — сказала Жюли. — Он поможет тебе согреться.
Мулат поднёс чашку к губам, сделал маленький глоток, но тут же поморщился и вновь поставил чашку на стол, словно в ней был яд.
— Нет уж, лучше холод, — пришёл к выводу он.
Эльза не могла с ним не согласиться.
— Уж на что я всегда считала, что немецкий кофе ужасен, — заявила она, поморщившись, — но по сравнению с этим наш — просто амброзия...
Сидевшие за соседними столиками повернули головы в сторону разношерстной компании. Быть может, они обиделись за американский кофе, а скорее всего, их смутил немецкий акцент девушки.
— Будет лучше, если ты не станешь открывать рот, — посоветовала Кармен, заметив подозрительное внимание посетителей и догадавшись, что дело тут вовсе не в том, что Эльза раскритиковала кофе. — Думаю, твой акцент не добавит нам здесь популярности, особенно в такие времена.
Кармен Дебаж, почти неузнаваемая в нелепом длинном платье, скрывавшем ее дивные формы, и в берете на черных волосах, пристально посмотрела на немку. С тех пор как они прибыли в Соединенные Штаты, девушка старалась держаться подальше от Алекса и при этом все больше сближалась с Джеком — возможно, видела в нем эмоциональную поддержку, которой лишилась после гибели Хельмута, а быть может, между ними действительно зародилось нечто большее, чем просто дружба.
«Как знать, — подумала Кармен. — Мне доводилось видеть и более странные пары».
Между тем, сидевший рядом с ней наемник-югослав, которые беспечно мял в руках салфетку, вдруг поднял голову, пялясь на официантку хорошо знакомым похотливым взглядом. Никого из компании не шокировало вопиющее проявление дурного воспитания, поскольку всем было известно, что это не более чем попытка защититься от мира, оказавшегося к нему слишком жестоким.
Прекрасная Жюли, в свою очередь, была столь же очаровательна, как в тот день, когда они с ней познакомились; как всегда, она улыбалась и готова была видеть хорошее даже в самых мрачных обстоятельствах. Кому-то могла показаться довольно странным нежная привязанность между ней и Сесаром, молчаливым неулыбчивым человеком, но при этом непоколебимо верным жене и друзьям. Именно он первым предложил ослушаться приказа и вместо Азорских островов следовать за «Пингарроном». Он даже подрался с Маровичем, когда тот сначала отказался рисковать своей шкурой, преследуя «Деймос».