— Что значит — не нравится? — француженка выложила руки на стол ладонями кверху, словно держа перед собой невидимый поднос. — Боже! Он же хотел нас убить!
— Вы, конечно, капитан, но нас — большинство, — заявил Сесар, жестом указывая на остальных. — Никто из нас не станет работать на этого человека, сколько бы денег он ни предложил.
— Сеньор Мурейра, — ответил Алекс, придав своему тону как можно больше суровости, — вы забываете, что это мое судно, и демократии здесь не место.
— Знаю, капитан, — сказал механик, немного понизив голос. — Но вы не можете вести судно в одиночку, без нас вам не обойтись, — заявил он, глядя на своих товарищей. — А мы не хотим браться за эту работу.
— Я не сказал, что мы непременно должны за неё браться, но почему бы хотя бы не узнать, что это? Ничего ведь с нами не случится, если мы это выясним, правда?
— Может и случиться, — сказала Жюли. — Завтра мы переправим на берег весь груз и сможем отправиться в другой порт — скажем, в Валенсию, а если нет, то...
— Жюли, — остановил ее Райли, — Каждый день, когда судно простаивает в порту с пустым трюмом, мы теряем деньги. А кроме того, напомнить тебе, какие расходы мы несём? Запчасти, горючее, продовольствие... Мы должны неустанно работать, чтобы не прогореть.
— Этот тип — настоящая продажная шкура, — в сотый раз повторил Джек. — Если мы снова с ним свяжемся, то будем об этом жалеть весь остаток жизни, хотя она вряд ли окажется долгой.
И тут из-за приоткрытой двери неожиданно раздался мелодичный женский голос с акцентом центральной Европы.
— Что за продажная шкура?
— Д... добрый день, сеньора Рубинштейн, — заикаясь произнёс Джек. — Ничего, все в порядке... Мы просто говорили об одном нехорошем человеке.
Алекс немедленно воспользовался возможностью воздействовать на самые слабые стороны человеческой натуры.
— Мы говорили об одном человеке, — объяснил он, к удивлению всех присутствующих, — который собирается предложить нам хорошую работу. Но, к сожалению, — произнёс он, театрально закатив глаза, — моя команда страшно боится его и наотрез отказывается иметь с ним дело.
— Ах, вот как? — спросила австриячка, с интересом наклонив голову.
— Ну ладно... — смущённо пробормотал Джек. — Боится — не совсем правильное слово, лучше было бы сказать, что...
— Вы его боитесь? — спросила она и подошла к столу, благоухая легкими духами, в белом льняном платье, выгодно подчеркивающем безупречную фигуру. Устроившись за столом между Марко и Джеком, Эльза положила руки им на плечи. — И как же зовут ужасного демона, который напугал таких просмоленных морских волков?
— Его зовут Хуан Марш, — пояснил Алекс. — Он уже почти старик.
— Да что вы говорите? — воскликнула она и прошептала, обнимая за плечи обоих: — Я-то думала, что все контрабандисты — закаленные и отважные парни, а они испугались какого-то старикашки...
Галисиец и югослав покраснели, как два подростка после первого поцелуя.
— Я тоже так думал, — пожал плечами Райли. — Но, тем не менее...
— Постойте, капитан, — перебил Марович, постучав по столу костяшками пальцев. — Я вовсе не это хотел сказать. Когда... когда вы собираетесь поговорить с этим человеком?
Услышав эти слова, Эльза обняла югослава за плечи, наградив его столь неотразимой улыбкой, что он, казалось, вот-вот растает и стечет со стула.
— Думаю, чем скорее, тем лучше, — воскликнул кок и старший помощник, спеша перехватить инициативу. — Мы встретимся с ним завтра же. Более того, — добавил он, гордо вскидывая подбородок, — я должен пойти на эту встречу один, чтобы не подвергать смертельному риску остальных.
Алекс крепился изо всех сил, чтобы не рассмеяться. Со всей возможной серьезностью он спросил, облокотившись о стол:
— Так значит... Значит, вы оба на моей стороне?
— Полностью, — ответил один.
— Почему бы нет? — пожал плечами другой, оскорбившись вопросом.
— Прекрасно! — воскликнул Алекс. — Я всегда знал, что могу на вас положиться. — И, повернувшись к Сесару и Жюли, которые наблюдали за этой сценой, не слишком придавая значения происходящему, насмешливо им подмигнул. — Ну вот, теперь мы в большинстве.
И прежде чем они поняли, что случилось, он поднялся из-за стола и направился в сторону трапа, ведущего на нижнюю палубу, где находилась его каюта.
— Сегодня уже поздно, — сказал он перед уходом. — Так что все детали обсудим завтра. Всем доброй ночи!
Не переставая улыбаться, словно лиса, пробравшаяся в курятник, он спустился к каютам. Но прежде чем войти в свою каюту, Алекс постучал в соседнюю, куда поселили пассажиров.