Один за другим, кто с жаром, а кто уныло, они кивнули, ясно давая понять, что не собирались отступать, независимо от того, насколько трудной окажется задача.
— Отлично, — сказал Алекс, скрывая радость за маской безразличия, как ни в чем не бывало. — Думаю, нам лучше спускаться где-то над серединой судна при помощи лебедки у борта. Будем искать вход в надстройку, — он ткнул пальцем в чертеж, — или что там от нее осталось, вися на тросе.
— А не будет ли удобнее, — вмешалась Эльза, у которой ещё не высохли волосы, — опуститься прямо на дно и подойти к судну пешком?
Алекс уже собрался что-то ответить, но тут инициативу перехватил Джек; быть может, он хотел доказать, что способен на нечто большее, чем заправлять на камбузе.
— Это мы всегда успеем, — с видом профессионала сообщил он. — Но сверху можно гораздо лучше оценить ситуацию. Если сразу спуститься на дно, поднимутся тучи песка, и тогда невозможно будет ничего разглядеть.
— А ты откуда знаешь? — проворчал Марович. — Что-то я никогда не видел, чтобы ты хоть раз облачался в водолазный костюм.
— Вот именно... — раздраженно бросил тот. — Ты не видел.
— Да на твое необъятное брюхо ни один костюм не налезет, — заявил Марович, насмешливо глядя то на старшего помощника, то на немку.
— По-моему, ты напрашиваешься на мордобой, — грозно проворчал Джек. — Если так, то я с удовольствием этим займусь.
— Ах так? В таком случае, скажи, где и когда.
Неожиданный удар кулаком по столу и резкий окрик заставили умолкнуть обоих — не столько от страха, сколько от неожиданности.
С самым невинным видом на них смотрела Жюли; даже не верилось, что это она только что с такой силой ударила по деревянной столешнице кулачком, словно это был судейский молоток.
— Простите, — сказала она, слегка наморщив носик, — мне самой всегда хотелось это сделать.
— Ну вот что, — заявил Алекс, откашлявшись, чтобы привлечь внимание. — Давайте сначала пообедаем, а через два часа совершим первое погружение. Джек, ты готовишь снаряжение и проверяешь его исправность. Сесар, ты занимаешься лебедкой и помпой. Жюли, ты остаёшься на связи и предупреждаешь о появлении любопытных. А ты, Марко, ныряешь вместе со мной.
— А почему я? — возмутился тот, кивая на старшего помощника. — Почему не этот, если он так хорошо во всем разбирается?
Алекс устало вздохнул, словно измученный отец, которому каждый день приходится усаживать своего ленивого непослушного сына за уроки.
— Не зли меня, Марко, — проворчал он. — Джек остаётся за старшего в мое отсутствие, Сесар — механик и машинист, Жюли — рулевой и лоцман. Так что ты единственный, кто может меня сопровождать.
— Значит, я здесь — самый ненужный, так?
— Именно так, — отрезал Райли, раскладывая на столе бумаги. — А кроме того, даже будь я мертвецки пьян, я не оставил бы тебя на судне без присмотра, пока мы с Джеком будем под водой. Так что ты ныряешь вместе со мной.
От этих слов на лице наемника проступило странное выражение: смесь огорчения и извращённой гордости, что его считают столь опасным типом.
— Ну, а мы? — спросила Эльза, имея в виду себя и Хельмута. — Мы можем чем-нибудь помочь? Ведь если бы меня с вами не было, — напомнила она, — вы бы не нашли затонувшее судно.
Уже в дверях кают-компании Райли обернулся и подмигнул немке.
— Красавица моя, — сказал он, — я предпочту, чтобы ты больше не прыгала в воду, чтобы пообниматься с какой-нибудь морской тварью.
Аккуратно разместив «Пингаррон» напротив буя, которым они отметили место крушения, и бросив якоря, чтобы как можно устойчивей закрепить судно, Алекс и Марко в водолазных костюмах уже стояли на палубе, готовые к погружению, а Джек в последний раз проверял каждую деталь снаряжения.
Подводное плавание к тому времени уже насчитывало почти столетнюю историю. Однако лишь с тех пор, как шотландский врач Джон Скотт Холдейн в начале века опубликовал несколько работ, в которых особое место занимала шкала для ныряльщиков, показывающая, сколько времени и на какой глубине человек может оставаться под водой, не рискуя стать жертвой мучительной эмболии или хронического паралича, подводная деятельность перестала быть сложным и дорогостоящим способом самоубийства.
Водолазный костюм представлял собой не что иное, как комбинезон из прорезиненного холста, чтобы обеспечить водонепроницаемость, под который, во избежание переохлаждения, водолазу приходилось напяливать столько теплой одежды, как будто он собирается на Северный полюс. Основной частью водолазного костюма был медный скафандр, в их случае — скафандры производства фирмы «Зибе-Горман», пусть немного помятые, зато проверенные и надежные, двадцатикилограммовая конструкция с тремя толстыми стеклами, открывающими поле обзора в сто восемьдесят градусов, имевшими, однако, скверную привычку запотевать уже через несколько минут пребывания под водой. К скафандру прилагался шлем, который соединялся со скафандром при помощи хрупкой резиновой шайбы, от нее зависела водонепроницаемость и, следовательно, жизнь водолаза.