— А у вас разве нет запасного лезвия? — удивился Хельмут.
— Есть одно, — обеспокоенно ответил Джек. — Но только одно.
— Мы должны их очень беречь, — закончил Сесар. — Если они, не дай Бог, сломаются — мы пропали!
— А разве так сложно достать новое? — спросил физик. — То есть, я хочу сказать... в крайнем случае, вы ведь можете вернуться в Танжер и купить другое?
— Это не так просто, — ответил Алекс, поправляя водолазный костюм. — Лезвия для резки металла — совершенно особые инструменты, их крайне сложно достать. Это вам не обычная пила, которой пилят дрова. Даже если бы нам удалось их заказать, пройдут долгие месяцы, прежде чем нам их доставят — если вообще доставят.
— Месяцев? И откуда же вам их доставляют?
Капитан лишь махнул рукой, пока механик и старший помощник надевали шлем ему на голову.
— Из Германии, — только и успел он ответить, прежде чем его голова скрылась под шлемом, по которому затем постучали пальцами, чтобы удостовериться, что он закреплён вполне надёжно.
Когда Алекс в очередной раз спустился в море, крепко привязанный к корзине, он чувствовал себя почти клерком, поднимающимся на лифте в свою контору, чтобы приступить к ежедневной унылой работе.
На этот раз никаких проблем не возникло, хоть ему и приходилось внимательно осматриваться перед каждым поворотом. Наконец, он добрался до помещения, где они резали отверстие метрового диаметра, чтобы затем через него проникнуть в каюту, расположенную выше. Взяв гидравлическую пилу, Алекс внимательно осмотрел ее круглое лезвие, которое, как и сказал Марко, сильно сточилось и уже потеряло несколько зубьев. Затем поднял голову, чтобы посмотреть, как обстоят дела, и заметил гирлянду воздушных пузырьков, устремившихся вниз через проделанное отверстие, а значит, давление в каюте было вполне адекватным. Плохая же новость заключалась в том, что, хотя Марович хорошо сделал свою работу, вырезав почти треть окружности, было ясно — для ее завершения потребуется еще никак не меньше двух погружений.
Стараясь не думать о неудаче, Алекс схватил пилу двумя руками, забрался на крепкий стол, который они привязали, чтобы использовать в виде подставки, открыл воздушные клапаны и с силой налег на пилу. Пила дрожала в его руках, вгрызаясь в стальную переборку, и эта дрожь отдавалась неприятной болью в костях: казалось, еще чуть-чуть, и они переломятся.
Спустя полчаса, отведенных на погружение, его руки сводило судорогой от напряжения, пот ручьями тек со лба, насквозь пропитав всю одежду под скафандром. Наконец, Алекс отключил пилу и посмотрел на результаты своих трудов.
Результат оказался неважным. Несмотря на все усилия, он не сделал и половины того, что сделал Марович. Несомненно, главной тому причиной было изношенное лезвие, у которого теперь было меньше зубьев, чем когда им пользовался отставной боксер. Так или иначе, не оставалось ничего другого, как извлечь лезвие и вернуться на судно, отправив на смену Маровича.
Оказавшись в корзину, он почти машинально трижды дернул за трос, чтобы его подняли на лебедке, а в голове у него вертелась мысль о том, как же они закончат работу, если останутся без лезвий, столь же необходимых, сколь и хрупких.
И тут неожиданный толчок резко встряхнул корзину, отчего он потерял равновесие и чуть не вывалился. Испугавшись, он с силой вцепился в прутья и посмотрел вверх, корзину снова резко рвануло.
В ту же секунду он понял, что наверху разыгрался шторм — самое худшее, что могло случиться в подобных обстоятельствах.
Подняв голову, он увидел, как волны бьются о киль «Пингаррона», с силой раскачивая судно, и, если бы не четыре якоря, брошенные с носа и кормы, чтобы прочно зафиксировать его рядом с местом крушения, судно давно бы уже снесло к опасным береговым мелям. Но в любом случае эта битва заранее была проиграна, поскольку рано или поздно якоря начнут дрейфовать — если, конечно, уже не начали — и тогда они не справятся с «Пингарроном».
На миг он подумал, почему они, черт побери, не снялись с якоря и не вернулись в порт или не ушли в открытое море, заметив надвигающийся шторм — и тут же устыдился, поняв, что причиной тому — он сам. Они ждали, когда он вернется, даже рискуя потерпеть крушение.
Когда его отделяли от поверхности моря последние несколько метров, Алекс услышал успокаивающий гул двигателей и увидел, как натягиваются якорные цепи, поднимая якоря с песчаного дна. При виде этого он почувствовал острую боль и настоящую гордость за свою маленькую, но отличную команду. Однако вслед за этой мыслью на него вдруг накатило сомнение: если экипаж занялся машинным отделением и управлением «Пингарроном», то кто же тогда занимается лебедкой?