Павлов Анастас
Капитан
Анастас Павлов
КАПИТАН
Перевели с болгарского:
Главы 1-9 Ю. Шалыгин. Главы 10-21 М. Михелевич.
ЮНЫЙ ЧИТАТЕЛЬ!
Перед тобою повесть "Капитан" болгарского писателя Анастаса Павлова, получившая премию в национальном туре международного конкурса "Молодежь атомного века". Герои повести - мальчишки и девчонки твоего возраста, которые, может быть, уже знакомы тебе по кинофильму "Капитан". А вот что говорит сам автор о своем произведении:
"Я знаю, что многие ребята спросят, а было ли на самом деле все то, о чем я рассказал в этой книжке? Хочу ответить заранее: в 1958 году пионеры в городе Ха'рманли построили маленькое речное судно и совершили на нем путешествие по реке Марице. Этот подлинный случай и дал мне повод написать историю о моряках, пиратах и обо всех-всех остальных Настоящим созидателям и всем тем, кто верен дружбе и претворяет свои мечты в действительность, я посвящаю эту книгу".
1. МАЙСКИМ ВЕЧЕРОМ
Черные кони мчались в небе над Тракией. Гривы развевались, копыта цокали по холмам. Сверкали искры. И громовые раскаты всё плотнее и плотнее обволакивали землю, разнося по ней запах кориандра. Не сдерживали своего бега кони. Вот они настигли белую полосу заката и затоптали ее. День угас, и тьмой срезало половину трубы кирпичного завода.
По окраинной улочке города двигалась тень. Трудно было разобрать, что это за человек. Фонари укорачивали тень, растягивали ее, швыряли на стены и в серебристые лужи. Приблизившись к распахнутым воротам кирпичного завода, тень осторожно перебралась на другую сторону улицы. Прижалась к деревянному забору какого-то дома. Зашагала крадучись. Добралась до дрезины и улегшихся, словно буйволы, вагонеток и только тут перевела дух.
Последний уличный фонарь уставился на нее своим оловянно-тусклым оком. Тень засеменила по шпалам узкоколейки. Стала до смешного длинной и тонкой. Голова ее сначала походила на дыню, затем на дымовую трубу, потом слилась с темнотой и вообще исчезла.
Вокруг уже не было домов и фонарей, не было города. Шаги застучали по волнолому - тревожные и быстрые. Гулко отозвались в пролете деревянного моста. Тень наступила на сухую ветку, подскочила. Спустилась на берег и застыла.
- Капитан!
В устье над поверхностью медленной свинцовой воды едва проступал силуэт корабля. Тень вгляделась в неясные очертания корабля, сделала шаг к реке. Берег задвигался, словно бока спящего животного, - в эту дождливую весну река прибывала несколько раз. Тень вернулась на сухое место.
- Капитан!
Ветер прошумел в камышах - затрепетали острые языки листьев. Проквакала здоровенная лягушка. Тонкоголосая пичуга отозвалась с темной кроны вяза.
- Эй, есть кто-нибудь на корабле?
- Никого, никого!.. Ты опоздал. Корабль отчалил!
- Капитан, но я...
- Кто это "я", дьявол тебя дери?
- Я, старший матрос Иван Кирилов.
- Почему опоздал?
- Мама послала меня за хлебом...
- Ха-ха-ха!
- А там была очередь... Потом, пока удалось вырваться...
- Ха-ха-ха-ха!
Пичуга замолкла, ветер затих. Как настоящий морской волк, с хрипотцой в голосе похохатывал капитан.
- Мичман, эй, Мичман! Ты слышал? Что нам делать с таким старшим матросом?
Капитан хлопнул в ладоши, и та огромная лягушка, а может быть и другая, плюхнулась в воду.
- Старший матрос, ты разжалован в юнги! Внимание! Бросаю трап!
Доска шлепнулась в тину. Белый сноп электрического фонарика осветил ее. Бывший старший матрос, а теперь юнга осторожно, словно канатоходец, сделал несколько шагов и - счастливый и несчастный - ступил на борт. Это был девятилетний мальчуган, низенький, с большими черными глазами. Когда не требовалось соблюдать дисциплину, его звали просто Ваню. Да и корабль-то был, по сути дела, не корабль - старая плоскодонка лежала на ленивой воде, привязанная толстой проволокой к опорам деревянных мостков. И все же она не походила на своих сестер, попадавшихся на Большой реке. На носу ее красовался штурвал - старое колесо от телеги, а из средней скамейки торчала мачта - шест, очень похожий на те, которыми подпирают веревки с мокрым бельем. Спросите у Мичмана, он вам скажет, что вы совершенно правы: нынешняя мачта еще месяц назад именно для этой цели служила его матери. В кормовой части плоскодонки мальчики сплели из веток вербы нечто такое, что сами они называли каютой.
Был на лодке тайник. Один из брусков ее остова вынимался, и тогда обнаруживалось, что в нем есть довольно большое углубление. В этом углублении хранилось несколько стеклянных шариков, свинцовые грузила, рыболовные крючки и капроновая леска, намотанная на палочку. Только Капитан и Мичман знали о тайнике. Кроме них, знал еще один парнишка, Торпеда, который однажды случайно подглядел за ними. Под страшнейшей клятвой Торпеда доверил тайну Пе'йчо, а Пейчо взял клятву с Султана. Султан долгое время хранил тайну - целую неделю. В конце концов тайна до того замучила его, что он потерял аппетит. И тогда под самой что ни на есть страшной-престрашной клятвой он доверил ее Торпеде. Так Торпеда дважды оказался хранителем тайны.
Капитан втянул на борт доску и уложил ее на специально отведенное в лодке место. Потом медленно, будто он смертельно устал, опустился на скамейку. Юнга молча, с почтительным уважением к Капитану, пристроился рядом. Обхватил пальцами мачту, прижался щекой к руке. Он подождал немного в надежде, что с ним заговорят, потом задумался, погрузился в тяжелые свои заботы. Юнга!.. А все из-за этого хлеба и длинной очереди. Все из-за этих старух с кошелками и сетками, которым так вот уж непременно надо купить теплый хлеб. Ваню их ненавидел. Похоже, что они спозаранку начинают судачить, сидя на низеньких табуретках перед булочной, плетут длиннющие шерстяные чулки, толкуют о зубах и ревматизме. И только пекарь начнет доставать хлебы - так и норовят пролезть к прилавку впереди Ваню... "Я, внучек... Ох, пусти бабушку, добрый мальчик... Ах, ноги мои совсем не ходят, деточка..." Юнга, надо же, юнга! От обиды слезы набежала ему на глаза. Ваню шмыгнул носом, огляделся.
Капитан сидел мрачный, упершись локтями в колени.