Шевалье уже собирался выехать на дорогу, как вдруг резко натянул поводья: взору его предстали два всадника – мужчина и девушка, которые о чем-то ожесточенно спорили, а, может быть, и ссорились. Шевалье де Капестан не слышал слов, но при виде девушки сердце его неистово забилось, а в глазах потемнело…
Между тем на дороге происходило следующее.
– Жизель, послушайте меня, – говорил мужчина угрожающим тоном, – уже сегодня вечером будет слишком поздно! Я могу спасти от страшной опасности и вас, и вашего отца! В обмен же на мою преданность…
– Ваша преданность мне омерзительна! – резко перебила его девушка.
– В обмен на любовь человека, обожающего вас… – попытался продолжить мужчина.
– Каждое ваше слово звучит как оскорбление! – вновь оборвала красавица его излияния.
– В обмен на эту преданность и это обожание я прошу лишь дать мне надежду! – вскричал всадник.
– Я ничего не могу вам дать и скажу только одно: езжайте своей дорогой, сударь! – сухо ответила Жи-зель.
– И это все? – глухо проскрежетал мужчина.
– Да, сударь! – отрезала девушка.
– Хорошо же! – прорычал всадник смертельно побледнев от ярости и страсти. – Вини только себя, если отец твой умрет в отчаянии! Ты сама устремилась в пропасть…
И с этими словами Кончино Кончини, маршал д'Анкр, протянул руки, чтобы схватить нежную, как лилия, дочь герцога Ангулемского! Та отпрянула, закричав от ужаса.
В этот миг кто-то вихрем вылетел из-за кустов. Лошадь Кончини в испуге попятилась… сверкнула длинная шпага и загремел голос шевалье де Капестана:
– Назад, негодяй! Ты смеешь оскорблять женщину? Назад – или пробил твой последний час!
Жизель, трепеща, смотрела на юношу, гарцевавшего на коне, который одним прыжком оказался на дороге. И из глубины девичьего сердца рвался ликующий крик:
«Это он! Анри де Сен-Мар!»
Мертвенно бледный Кончини увидел в двух дюймах от своей груди острие прочной шпаги.
– Кто этот разбойник с большой дороги? – пробормотал маршал д'Анкр, чувствуя, как на лбу у него выступает холодный пот.
– Убирайся! – проревел Капестан.
– Ты знаешь, с кем говоришь? – прошипел Кончини. – Тебя ждет эшафот! Ужасные пытки, если ты…
– Убирайся! – загремел Капестан.
На лице его появилось выражение такой свирепой решимости, что Кончини ощутил дыхание смерти, чей холод пробрал маршала до самых костей.
– Хорошо! – пробормотал он, поворачивая коня и задыхаясь от бессильной ярости.
Шевалье де Капестан остался лицом к лицу с Жизелью. Мгновение они смотрели друг на друга, дрожа от волнения. В их сердцах пылало одно и то же чувство.
Наконец молодой человек поклонился девушке.
– Сударыня, – произнес он с. бесконечной нежностью, – пока я имею честь находиться рядом с нами, вы можете ничего не бояться…
– Я не боюсь, сударь, но от всего сердца благодарю вас, – дрожащим голосом проговорила красавица.
В этот момент отъехавший на безопасное расстояние Кончини пронзительно свистнул в свисток, и тут же послышался оглушительный стук копыт.
– Схватить мерзавца! – крикнул маршал.
Восемь или десять всадников ринулись на шевалье де Капестана. Сам же Кончини с жуткой усмешкой двинулся обратно к Жизели, снова протягивая к девушке руки!
Юноша с силой сдавил ногами бока Фан-Лэра, и тот взвился в воздух' Раздались стоны и проклятия: в живой стене атакующих была пробита кровавая брешь.
Капестан, мгновенно спрыгнув на землю, выхватил из-за пояса острый кинжал. И в ту секунду, когда Кончини уже готов был схватить Жизель, его лошадь рухнула с распоротым животом.
– Берегитесь, монсеньор! – громко предостерегли своего хозяина головорезы и с дикими воплями бросились на юношу.
– Бегите, мадемуазель, – воскликнул Капестан, вонзая шпагу в ближайшего из нападавших.
– Нет, – кротко промолвила Жизель.
– Этим вы убьете меня, – воскликнул Капестан, отражая удар, грозивший раскроить ему череп.
– Взять его живым! – взревел Кончини: превосходный наездник, он сумел, скатившись с падающей лошади, приземлиться на ноги.
– Один я как-нибудь выпутаюсь, – продолжал, обращаясь к девушке, молодой человек. – Ваша очередь, сударь! – крикнул он наседавшему на него головорезу. – Вы мертвы.
Еще один подручный Кончини рухнул и затих. Двое других были ранены. Маршал д'Анкр позеленел от ярости.
– Мадемуазель, – хрипло молвил Капестан, – если вы задержитесь хоть на минуту, я погиб!
– Прощайте же! – прошептала она. – Прощайте! Быть может, я никогда вас больше не увижу, но пока я дышу, вы будете жить здесь…
И девушка, приложив ладонь к своей трепещущей груди, пришпорила лошадь. Кончини испустил дикий вопль, но Жизель стремительно скрылась под бешеный перестук копыт.
– Остановить ее! – заорал маршал д'Анкр. – Ринальдо, тысячу экю, если ты сумеешь ее догнать!
– Ко мне, Фан-Лэр! – крикнул Капестан. Одним прыжком он взлетел в седло. Ринальдо и еще двое головорезов уже устремились было в погоню за дочерью герцога Ангулемского, но шевалье встал у них на пути.
– Ни шагу дальше! – рявкнул Капестан.
В руках он сжимал лишь обломок шпаги; юноша был с головы до ног забрызган своей и чужой кровью; одежда свисала с него клочьями, шляпа слетела на землю – но от всего облика этого человека веяло яростью, походившей на безумие! Слившись воедино с громадным Фан-Лэром, он напоминал героя эпических сказаний.