Но это было далеко, а здесь и сейчас преследовавшие казаков враги застыли в почтительном ужасе, наблюдая, как над их головами двигается целая армада воздушных судов. Не тратя времени даром на обстрел одиночных целей, рейдеры выходили на замаскированные склады и утюжили их бомбами, а рискнувших сопротивляться расстреливали из всех стволов.
«Птица, поднимайся в воздух! — повинуясь какому-то наитию, скомандовал Март. — Принято, капитан, — ответил искусственный интеллект, и металлический корпус задрожал от заработавших на полную мощь двигателей».
— Продуть цистерны! — крикнул Дугину с Кимом Колычев, и они сломя голову бросились к клапанам.
Подводная лодка выскочила из пучины вод, подобно дракону из древних восточных легенд, и тут же двинулась к берегу, выплескивая на ходу из системы погружения тонны забортной воды. Это для японских солдат и их корейских помощников было уже чересчур, и они принялись сначала пятиться, а потом и вовсе побежали, бросая на ходу оружие.
Как не спешили они к забайкальцам, помощи дождались только трое. Командовавший ими сотник умер от ран, а прикрывавшего их отход пулеметчика японцы успели-таки забросать гранатами. Остальных приняли на борт и оказали первую помощь. Штурмовики, как и договаривались, вышли в условленное место ближе к вечеру. Они и впрямь сумели найти для себя укрытие, в котором отсиделись, пока в небе бушевала схватка, после чего без проблем присоединились к своим.
— Хорошо сработано! — сдержанно похвалил воспитанника Зимин после возвращения. — Японцы теперь, конечно, знают, что «Ночная Птица» у нас, но им не до этого. Фронт у Сеула обвалился. Пехота микадо отступает, наши их преследуют, и даже чосонцы взялись за ум, решив воевать надлежащим образом, и прут вперед, не хуже гвардейских гренадер.
— Потери большие? — устало спросил Март, большую часть времени в пути потративший на поддержку и лечение раненых казаков.
— Безвозвратных почти нет. Потеряно примерно полдюжины ботов и истребителей, но все они упали на теперь уже нашей территории и подлежат восстановлению. «Цесаревич» на сей раз отделался парой вмятин. «Паллада» с «Варягом» получили несколько пробоин, но ничего фатального. Про наших рейдеров ты, вероятно, и сам знаешь. В кораблях потерь нет, японские склады уничтожены, и это в значительной степени именно твоя заслуга. Буду ходатайствовать о твоем награждении…
— А люди? — перебил его Колычев.
— У японцев потери больше, — дипломатично ответил капитан первого ранга, после чего сочувственно добавил, — привыкай, Марик. Войны без потерь не бывает!
— Я понимаю, — вздохнул тот. — У меня будет маленькая просьба…
— Ты сегодня герой, так что проси, чего хочешь.
— Мне нужно немного времени, чтобы побывать в одном месте.
— Шанхай, Гонконг?
— Владивосток. Но так, чтобы никто не знал.
— Нет ничего проще. Я ведь теперь командую отрядом. Получишь официальное задание идти на разведку. Ну а уж, где ты ее будешь проводить…
[1] — Ямато-ни (大和煮)— Практически единственный вид консервированного мяса, который поступал на снабжение японской императорской армии и флота. В переводе означает «По-японски (сделано по-японски)». Первоначально изготавливались из тушеной утки, но, когда уток стало не хватать, перешли на говядину, рыбу и даже китовое мясо (дальневосточного бутылконоса).
Глава 5
Владивосток образца сорок первого года ничуть не напоминал себя же в оставленном Мартом двадцать первом веке. Да, ему приходилось бывать здесь в той жизни и, проезжая по вроде бы знакомым улицам, сохранившим тогда и теперь те же названия, он не узнавал тот шумный и современный город с более чем полумиллионным официальным населением. Впрочем, нельзя сказать, чтобы он ему не понравился. Напротив, в этом весьма спокойном для города-порта месте чувствовалась какая-то неизъяснимая прелесть и основательность.
Отделение Сибирского Торгового банка располагалось на перекрестке Светланской и Алеутской улиц в большом трехэтажном здании. Оставив мотоцикл на стоянке, он поднялся по мраморной лестнице, застеленной темно-красной ковровой дорожкой, на второй этаж и оказался в просторном зале, где ему преградил дорогу служащий.
— Что вам угодно, сударь? — поинтересовался тот, с сомнением поглядывая на форму пилота.
— У меня ячейка в вашем банке, — чертыхнулся про себя Март, совсем позабывший прихватить в дальнюю дорогу приличный костюм, чтобы иметь возможность переодеться.
В глазах клерка промелькнул отблеск борьбы между синдромом вахтера и врожденной осторожностью. В конце концов, последняя одержала верх.