Ранним утром 30 января два русских судна подошли к Порт-Артуру. Распогодилось, солнечные лучи как живые бегали по волнам. Из-за голых неприветливых скал Тигриного Хвоста вход в гавань с моря выглядел хмуро, но сейчас, то ли благодаря возвращению с победой и превосходному настроению, то ли солнцу, природа словно преобразилась. На внешнем рейде виднелся крейсер, судя по силуэту, это был «Новик» и парочка миноносцев рядом с ним.
— Стоп машина! — передал Храбров по машинному телеграфу из ходовой рубки. Снизу, через прямоугольные иллюминаторы, виднелась башня главного калибра, часть бака[22] и гюйс[23] на носовом флагштоке, бодро трепещущий на свежем ветре.
— Думаешь, наши поставили мины? — поинтересовался Харитонов.
— Не исключено. Нам незачем рисковать, дождёмся какой-нибудь «собачки».
«Собачками» на РИФе именовались миноносцы — они много бегали, их нещадно гоняли в хвост и гриву, да и служба там считалась не такой престижной.
На «Наследнике» и «Корейце» весело реяли Андреевские флаги, вдобавок моряки начали семафорить, пытаясь привлечь внимание Электрического утеса, до которого было около пятидесяти кабельтовых. Очередной проблемой было то, что пехотные и морские подразделения имели каждый свою систему сигналов и оповещений, из-за чего часто не понимали друг друга. Но сейчас, при прекрасной видимости, все должно было сложиться хорошо.
«Новик» и корабли сопровождения сигналы заметили первыми и выслали к ним разведчика, которым оказался миноносец «Страшный» под командованием Погорельского. Он подошел на расстояние в полкабельтова и закачался на мелкой волне.
— Евгений Петрович, где так долго ходили, мы уже заждались. О вашей славной победе у Чемульпо сообщили по телеграфу! Весь город гудит, что твоя кочегарка! Славно вы японцам хвост прижали, надо полагать, сейчас им весело! — через мегафон заговорил Погорельский, с немалой радостью оглядывая гостей.
— Что, успели узнать о нашем подвиге? — усмехнулся Храбров.
— Успели! Адмирал Старк прямо на глазах расцвел, говорит, что верил в вас и не зря посылал в Корею. Как вам удалось такое провернуть, ведь прогнозы казались неутешительными?
— Как-то провернули, не без помощи Творца и толики удачи. Выскочили из Чемульпо, а затем вернулись, малость подбодрили японцев и благополучно дошли домой. Вы как? Какие новости, напали японцы на Артур?
— Да, напали, — нахмурился Погорельский. — Напали подло, без официального объявления войны. Ночью двадцать седьмого подошли миноносцы, а под утро вся эскадра адмирала Того. Жаркое было дело!
— И что, каковы итоги? — Храбров невольно скрестил пальцы, ожидая самого плохого. Помогли или нет его беседы с капитанами или вновь обычная русская безалаберность дала о себе знать?
— Хорошо, что на многих кораблях не послушались Старка и поставили противоторпедные сети. Во время атаки миноносцев затонула «Паллада», она хотела выброситься на берег, но малость не дошла. «Севастополь» поймал торпеду и тоже едва не затонул. Утром, при перестрелке, различные повреждения получили «Петропавловск», «Цесаревич», «Варяг» и «Диана». Впрочем, мы в долгу не остались, «Микасе» досталось несколько прямых попаданий, а «Ясима» горела, что твой костер. Непонятно, как она вообще до Сасебо собиралась дойти.
— Значит, «Цесаревич» и «Ретвизан» отделались малой кровью?
— «Ретвизан» вообще не пострадал, а ремонт на «Цесаревиче» займет не больше трех недель. Но с «Севастополем» беда, он надолго вышел из строя, да и «Паллады» у нас больше нет.
— Много погибших? — с невероятным облегчением Храбров перевел дух. Все же его советы помогли. Умница Григорович сумел подготовиться к ночной атаке, два новейших броненосца остались в строю, в отличии от той истории, что он помнил. Потери есть, без них, наверное, было не обойтись, но они по первой информации не выглядят настолько болезненными, как могли бы оказаться.
— С нашей стороны двести двадцать, в основном с «Паллады». Насчет японцев не знаем, они нам не сообщают, — бодро хохотнул Погорельский. — А вы-то как? В телеграммах бой не расписывали, не все детали мы еще знаем.