Свет закрыла деревянная крышка, а сверху положили что-то большое и очень тяжелое.
Погонщик тауро Брам свой навык предчувствия взращивал тихо, никому и никогда об этом не говоря, нарочно замедляя свою реакцию. Иногда даже позволяя случайной беде произойти, даже оцарапать летящему дротику или стреле кожу; разумеется, когда они были не ядовиты. Мог специально наступить на неудачный камень и слегка подвернуть ногу, хотя знал, что будет именно так. Он молчал и не выделялся.
В этот раз предчувствие тоже не обмануло, но реакции хватило только на то, чтобы резко обернуться. Брам увидел вспышку и несущуюся плотную стену воздуха. Он видел, как напирающая стена пыли подхватила походную телегу, запряженную четырьмя тауро, и швырнула в его сторону.
Он знал, куда бежать, как уклониться, и даже точно знал, как, кувыркаясь колесами, будет биться об землю повозка, сделанная как дом из массивных бревен и металла телега. Как, разрываемые упряжью, будут умирать покалеченные тауро, падать, ломая ноги и позвоночники, мычать в предсмертной агонии, но ни одно человеческое тело уже не было в силах уйти с траектории полёта походной телеги, подхваченной ударной волной.
Последнее, что увидел Брам, — это приближающийся к лицу борт, обитый металлом. Свет выключили.
Всё, что находилось в радиусе трёхсот метров от главного шатра, снесло до ровного каменного основания, а дальше царил хаос из мешанины деревяшек, тел, железа, тлеющих углей, пылающих пожаров и ревущих в предсмертной агонии животных. Ещё в полукилометре от эпицентра взрыва можно было найти чудом выживших, кричащих и истекающих кровью из ушей и рта, с выбитыми глазами и поломанными костями.
А над долиной высоко в небо подымался дымный гриб взрыва, извещавший о том, что кочевой лагерь изгоев прекратил свое существование.
Склизкая ушла в воду, заметив вспышку резкого света, пробивающуюся через доски крышки колодца, а затем оттуда полыхнуло огненной светящейся бурей, и в воду полетели камни из разрушенного ограждения, оставляя пятно света, затянутое пылью и дымом, над которым пронеслась огненная струя. Сердце сжалось, но как только огонь сменился на пыль, а страшный грохот утих, она вцепилась в старинные камни борта колодца и словно кошка полезла вверх.
Вокруг стонали, взывали о помощи. Валялись изломанные трупы людей и животных, обломки телег и рванина от шатров, везде горело и дымило, и никто не обратил внимание на бегущую к реке почти обнажённую молодую девушку из племени Народа Воды.
Лампочка с красного поменяла цвет на зелёный, включилось внутреннее освещение. Та же древняя капсула.
Ударил рукой по страхующим ремням. Перегнуться! Схватить коробку из-под ложемента! Ну же, ещё секунда, две… пока руки давили на боковые защёлки, выхватить криптор, — некогда надевать, ремешок в зубы, Дефендер в руку! Хорошо, что догадались зарядить магазин, но не взвели. В экстрамерности пружины не садятся, можно было оставить взведённым, с досланным патроном и без предохранителя, а так это ещё две секунды, нож в руку и напружиниться, готовясь убивать всех тех, кто придёт за тобой.
Секунда, ещё одна… пять… минута… На этот раз крышку никто не открывал. Словно повинуясь моему желанию, симбионты подхватили модуль управления, и капсула открылась. Создатели спасательной капсулы озаботились многим, но почему-то не поставили самой простой камеры внешнего обзора. Я осторожно выглянул. Враг мог притаиться, ожидая, пока я сам вылезу, ведь не у всех есть Восходящий, который может силой мышц оторвать с креплений кусок пластстали. Приподнялся, осматривая окрестность сквозь прицел. Свет игг-древа встретил меня знакомым добрым теплым сиянием. День шёл на убыль, а световое пятно стремительно уменьшалось.
Ещё немного понаблюдав, я сплюнул криптор на колени, положил нож на край капсулы и, не выпуская пистолет из руки, надел браслет на запястье. Словно издеваясь, интерфейс дополненной реальности показал знакомый кустарник с переспелыми плодами. Пьяный тыквенник — не содержит звёздную кровь. Капсула стояла прямо посреди куста, и переспелые плоды размером с небольшую вытянутую тыкву висели на расстоянии вытянутой руки. Игг-древо стремительно гасло, уступая место свету иглы, а я сорвал перезрелый плод ярко-синего цвета. Он были уже на последней стадии зрелости, и из-под оторванного хвостика зашипела пенка. Очень удобно: и вино, и сразу бутылка, осталось только не смущаться пить из горла. Чудный мир, где игристые напитки растут прямо на деревьях, причем сразу в таре.