В 1854 году некто Лауренс Гудлад (Laurence Goodlad) построил в Лервике небольшую верфь и нарёк её «Malakoff» в честь бастиона «Малахов курган». Шла крымская война 1853-56 гг. По своей молодости Гудлад не мог быть активным участником Севастопольского сражения; ему в ту пору исполнилось только 18 лет. Он жил с матерью и старшей сестрой в Лервике и был владельцем верфи в течение 50 лет. В возрасте 72 лет он умер, но не оставил объяснения того, какая же в действительности была связь с «Малаховым курганом», побудившим его назвать свою фирму чисто русским словом.
Калининградская плавбаза «Пионерск», первая из своей серии, построенной в братской Польше, работала на «клондайке» много рейсов. 31 октября 1994 года она стояла на якоре на южном рейде. Погода была рабочей, да и прогноз обещал нормальный ветер. Но поздно вечером ветер вдруг задул до 8–9 баллов, в порывах до 10. (Описание из газеты «The Shetland Times» от 4 ноября 1994 г.) Сняться быстро с якоря не удалось, так как якорная цепь оказалась запутанной. Это сыграло, по-видимому, роковую роль. Двигаться вперёд мешал якорь, а ветер и волны толкали судно всё ближе и ближе к берегу. В час ночи «Пионерск» ударился о скалу. Агония гибнущего корабля всегда напоминает агонию смертельно раненого человека. Всё тело содрогалось от накатывающихся волн. То, что недавно было прославленной плавбазой с 31-летним стажем, становилось разваливающейся на две части металлической ёмкостью с тёмными окнами жилых кают. Весь экипаж эвакуировался на спасатель «Soldian» и одновременно снимался вертолётом. Из морской статистики известно, что в 90 случаях из 100 причиной гибели судов был человеческий фактор, т. е. капитан (его помощник, реже — механик) допускал непоправимую ошибку. И чувство вины за гибель судна, за гибель людей часто заставляло капитана оставаться на мостике тонущего корабля, и он принимал смерть как покаяние.
На «Пионерске» никто не погиб, к счастью. Погибла только маленькая часть Родины.
Годом раньше такая же судьба чуть не постигла клайпедскую плавбазу «Рыбацкая слава», где капитаном был прекрасной души человек Альгирдас Парочка. Снимались с якоря в свежую погоду. Неожиданно налетевший шквал бросил судно близко к берегу. Плавбаза пропорола днище об подводную скалу, в море вылилось много топлива, судно чудом избежало гибели. Альгирдас Парочка больше не поднимался на капитанский мостик, он занимал пост заместителя генерального директора рыбного предприятия «Юра» (бывшего «Литрыбпрома») и даже три месяца исполнял обязанности директора. До него и после него директора распродавали прекрасный рыболовный флот Литвы за бесценок, а Парочку, пожалуй, единственного честного человекана этой должности, сделали козлом отпущения. И сердце его не выдержало унижения и обиды.
Плавбаза «Рыбацкая слава», переименованная позже в «Гиренас», долго ремонтировалась в Ньюкасле, а годом позже стояла на якоре в бухте Кастл-таун-Бере (зюйд-вестовая часть Ирландии) в ожидании рыбы. С новым капитаном «Гиренаса» Ляпонисом Иозасом мы часто общались. Судно было зафрахтовано еврейской фирмой из Нью-Йорка (представитель в Клайпеде — Рудницкий Семён Михайлович). Не получив в течение месяца ни одной тонны рыбы, капитан Ляпонис сказал мне позже: «Похоже, что американцы просто отмывают этим судном грязные деньги».
Самолёт в Абердине задержался, и я прилетел в Лервик уже под вечер 6 ноября 1994 года. Сосед по самолёту подвёз меня на своей машине до причала. Ожидая катера с «Дзукии», я стоял у пирса Виктория, смотрел на редких прохожих, на серые знакомые строения. Было ещё светло, но шотландская прохлада уже проникала под мой лёгкий плащ.
Двое мужчин и женщина в зелёной куртке шли по мостовой в мою сторону. Вдруг один из них крикнул: «Пётр!» и бросился ко мне. Мы обнялись. Это был мой друг Дерек. Я взглянул на женщину: она стояла, смотрела на нас с Дереком и так тепло и радостно улыбалась, что наступающие сумерки, казалось, осветились от её улыбки. Она была очень красивой. Видимо, наша с Дереком радость передалась ей. Я неосознанно почувствовал, что эта женщина очень добрая. Потом Гина сказала: «Я смотрела, как вы обнялись, и так сильно хотела, чтобы этот большой мужчина (т. е. я. — Прим. автора) обнял меня тоже».
Это была группа Лондонского телевидения, снимавшая документальный фильм о гибели «Пионерска» и о русских клондайкерах. Гина, журналистка, и Брайн, кинооператор, когда-то делали фильм о судах ГДР в Аллапуле, а сейчас судьба снова свела их с моряками, на этот раз с русскими. Но никто из капитанов не хотел, вернее, боялись, разрешить делать съёмки на борту своего судна.