― Терпи, Капитан, терпи и молчи ― надо, наконец, выяснить, что здесь происходит…
Тем временем, посверлив друг друга взглядами, «противники» вдруг заговорили так, словно ничего и не было.
― Перемирие они заключили, что ли, но как? ― я оставил этот вопрос на потом, а пока весь обратился в слух. Шон начал первым, его мирный голос казался вполне дружелюбным:
― Господин Алхимик, почему бы тебе не перестать язвить в мой адрес и не помочь своему обожаемому другу? Сам видишь, что у нашего Капитана после гибели полка немного… поехала крыша. Империя почти сто лет не может справиться с Орденом, а он возомнил, что всё сделает в одиночку. Разве это не безумие? Мы должны помочь ему прийти в себя, если, конечно, это ещё возможно…
Но Лекс жёстко его оборвал:
― Не мели чепухи, Таможня… Робин не сумасшедший и не собирается совершать подвиги. Его задача ― найти и покарать предателя, в отличие от некоторых, он человек чести.
Я даже не успел испугаться, когда побагровевший Шон заскрипел зубами, а его могучая рука метнулась к тонкой шее Лекса. Но после неуловимого движения Алхимика вместо хруста позвонков послышался удивлённый вздох и негромкий, как мне даже показалось, одобрительный смех Верзилы. Он встряхивал пальцами и, с интересом посматривая на своего противника, ухмылялся, явно собираясь обернуть ужасную ситуацию в шутку. Но, внезапно отшатнувшись, замер в растерянности ― его густые брови изумлённо поползли вверх…
Испуганный этой переменой, я посмотрел на обычно добродушного Лекса и чуть не задохнулся, непроизвольно схватившись за горло ― шею как будто снова стянула удавка горбатого монаха… Передо мной был абсолютно другой человек, не похожий на спокойного, чувствительного друга ― сильный и опасный, чей яростный взгляд смутил даже бесстрашного Капитана Таможни.
Пролетело всего лишь мгновение, и Лекс снова стал собой, но уже взявший себя в руки Шон процедил:
― А ты, оказывается, совсем не прост, Светлячок. Кто бы мог подумать ― всех провёл, даже бывшего Командира разведчиков… И когда же ты успел так измениться?
Красивые губы Алхимика тронула обманчиво мягкая улыбка, хотя в голосе по-прежнему звенела сталь:
― У каждого есть секреты, Шон, просто не лезь не в своё дело, и останешься цел…
От тихого смеха Верзилы я весь покрылся мурашками:
― Мне показалось, или это была угроза, малявка?
Сначала Лекс ничего не ответил, подбрасывая хворост в огонь, но, поколебавшись, вздохнул:
― Думай, что хочешь, но запомни, я никому не позволю причинить вред Робину, в том числе и тебе. Он особенный, и очень важен для…
Шон вплотную приблизил лицо к погрустневшему Алхимику, его прищуренные глаза, казалось, пытались заглянуть в душу:
― Договаривай, обманщик-Светлячок, или кто ты там на самом деле ― что тебе и твоим Покровителям нужно от простодушного и слишком уж «правильного» Капитана Городской Стражи? Или, может быть, ты слишком сильно его любишь? ― он зло засмеялся, и меня покоробил этот непристойный намёк.
Но Лекс и бровью не повёл, не отводя спокойного, насмешливого взгляда от бешеных глаз Шона:
— Брось, чувства здесь не при чём… Просто Робин ― важная фигура в игре, которая тебя совершенно не касается… Побеспокойся лучше о своих грязных делишках, Хозяин Таможни…
Верзила взревел:
― Кто дал тебе право меня осуждать, Алхимик, если толком ничего не знаешь? Думаешь, связался с Тайной Канцелярией и Гильдией Мастеров, и сразу стал бессмертным? А ты вовсе не так умён, как я всегда думал; что будешь делать, Зазнайка, когда Робин тебя раскусит? Он ведь не простит…
Ответа не последовало, взвизгнули обнажённые мечи, и двое моих друзей замерли друг напротив друга.
Я смотрел на них, беспомощно глотая слёзы и проклиная себя за то, что так и не смог уснуть. Тайная Канцелярия и неженка Лекс? Быть того не может… А пресловутая Гильдия Мастеров преступного мира, прозванная в народе Гильдией Убийц ― ещё ужаснее. Поговаривали, этой гидры опасался даже Император. Нет, мой добрый, безотказный фантазёр Лекс не такой… Или… я на самом деле идиот, и Шон прав ― никому нельзя верить, даже…
― Говоришь, простодушный безумец, Шон? Пешка в чужой игре ― правда, что ли, Лекси? Возможно и так, но не настолько доверчивый дурак, как вы оба обо мне думаете… Вот и ещё один удар судьбы… подлая, да когда же ты, наконец, успокоишься, чтоб тебя…
Словно из-под земли передо мной выросли широкие спины новичков, чьи пыльные плащи загородили собой обоих противников. Я не сразу сообразил, что оранжевые блики костра, вспыхивавшие на лезвиях их мечей, означали готовность мальчишек встать на мою защиту. Интересно, сколько они успели услышать? Только всеобщего побоища сейчас и не хватало…
― Всем убрать оружие! ― рявкнул, вставая, и сам удивился неожиданной силе голоса, видно, это кричала моя злость, ― делать вам больше нечего, что ли, придурки? Вот вернёмся в город, я с каждым разберусь, и с пристрастием…
Мечи с лязгом нырнули в ножны: новички топтались на месте, ожидая моего приказа, Шон и Лекс осторожно переглядывались ― сволочи, паршивые лицемеры…
― Похоже, ты в порядке, Капитан, ― Верзила скалил зубы, но в прячущих взгляд глазах застыла тревога.
― Здорово, что тебе полегчало, дружище, ― щебетал Лекс, натянуто улыбаясь, но поскучнел, как только я окинул его равнодушным взглядом и, сняв плащ, бросил на руки:
― Спасибо за заботу, чтоб тебя… нет, вас обоих… Наслушался досыта, как только вернёмся в город, даже не попадайтесь мне на глаза. Плевать на ваши секреты и тайные игры, может, я и наивный простачок, но всегда ставил нашу дружбу превыше всего. Во всяком случае, раньше…
― Надо же, какие строгости, а как же твоё обещание разобраться с нами, да ещё с пристрастием? ― помрачневший Шон пытался шутить, но я повернулся к нему спиной, и в это время из ближайшего кустарника к костру выскочил монах. Его одежда была разодрана, окровавленное лицо пересекали ужасные шрамы ― на щеке, обнажая кость, висел практически выдранный кусок плоти…
Несчастный обвёл нас безумным взглядом и, сделав шаг, упал на колени перед Шоном. Он протянул к нему руки и, еле ворочая языком, прохрипел:
― Господин, помогите… Оно гонится за мной по пятам… все братья мертвы… ― всхлипнув, монах завалился на бок и, дёрнувшись, затих. А бледный Верзила, присев на корточки, вытащил свой меч из его горла, тщательно протерев лезвие сутаной покойного…
― Зачем, Шон? ― еле выдавил я из себя, ― он и так был не жилец…
― Потому что монах его узнал, ― прошипел Лекс с багровыми пятнами на щеках, приставляя меч к шее Капитана Таможни.
― Убери оружие, Алхимик, оно тебе сейчас пригодится, чтобы защищать свою жизнь, ― в голосе Шона звучала тоска, ― кажется, в нашем мире помимо странных пчёл появились твари и крупнее, и опаснее… Выбирайте, что вам больше нравится ― разбираться со мной или попробовать всем вместе прикончить бестию? Твоё слово, Капитан, ― в глазах Верзилы появился знакомый сумасшедший блеск. Я много раз видел его перед боем у отчаянного Командира разведчиков нашего полка…
Кивнув, вынул меч:
― Оружие к бою! Пора показать этой дряни, на что способна наша славная Стража… ― и, подмигнув друзьям, замершим в ожидании быстро приближавшегося грозного рёва, добавил, ― ну и вы тоже присоединяйтесь: временно принимаю двух несносных болтунов в Отряд. Чтоб нам всем дожить до утра…
Глава 12. Сражение со страхом
В ночной тишине незнакомого леса приближение неведомого пугало гораздо сильнее, чем если бы это происходило среди бела дня. Буйное воображение услужливо вытаскивало из закоулков памяти такие тайные страхи и ужасы, что и не снились писакам «Имперских новостей». А если добавить к этому тревожный хруст веток и подсохших листьев под ногами, усиливавший и без того впечатляющий вой приближающегося монстра, становилось понятно, почему бойцы моего маленького отряда перешёптывались в нетерпении обманчиво весёлыми голосами: