Из двадцати четырех оставшихся в живых семеро поскакали направо, семеро — налево, с тем чтобы, описав полукруг, отрезать беглецам путь к отступлению, а десять остальных, рассредоточившись, вели огонь в том направлении, где прижались к земле юнцы.
— Теперь уж не до смеха, — сказал Сорвиголова, приподнявшись и осматривая местность. — Они хотят взять нас в кольцо. Поспешим же удрать! Ты можешь двигаться, Фанфан?
— Каждый может все, чего захочет, хозяин. Будь покоен! Уж я-то не повисну колодой на ваших ногах.
— Мы — в смертельной опасности! — предупредил капитан.
— Вся наша жизнь — смертельная опасность, — заметил молодой парижанин. — Не разбив яиц, яичницы не приготовишь. Если бы я дрожал за свою шкуру, то остался бы у себя на родине, на улице Гренета[9].
Покуда Фанфан философствовал, Сорвиголова не терял времени. Установив по карте и компасу, что примерно в двух километрах направо находится большой лес, он перекинул стремена на седла и связал узлом, чтобы пони, когда побегут, не зацепились за кусты. Англичане не заметили этих приготовлений и продолжали лениво постреливать, отложив более энергичные действия до момента, когда беглецы окажутся в окружении.
Повесив на плечо винтовку и приказав товарищам следовать за ним, капитан с удивительной быстротой пополз сквозь густую траву высотою в метр, а то и больше. Поль и Фанфан, видно, тоже знакомые с приемом индейцев, который решил применить Сорвиголова, присоединились к нему. И только пони по-прежнему лежали, не шелохнувшись.
Англичане, ставшие более осмотрительными, приближались осторожно, мелкой рысью, время от времени переходя даже на шаг. Не обращая на них никакого внимания, капитан двигался к опушке леса. Противник не переставал стрелять наугад, и Сорвиголова, скользя по земле с проворством ящерицы, сказал вполголоса:
— Только бы не искалечили они наших лошадок!.. Эх, будь со мной хотя бы дюжина молокососов, ни один из этих хаки[10] не вернулся бы в свой лагерь! — И, обернувшись к Фанфану, спросил: — Как дела, старина?
— Потеем, трудимся, — ответил Фанфан. — Не ручаюсь, что мог бы прыгнуть с трамплина, но что касается ходьбы на четвереньках… одной лапой больше, одной меньше — невелика важность.
Между тем правая и левая группы англичан сблизились и совместно с третьей, остававшейся на месте, оцепили, как считали они, беглецов. Но те, сменив северное направление на восточное, проползли уже метров четыреста в сторону от первоначального маршрута и находились теперь примерно в полутора километрах от спасительного леса. Будь у них достаточно времени, они, конечно, добрались бы до него, но невероятно трудный способ передвижения истощил силы Фанфана. Ослабленный потерей крови, которая не переставая струилась из раны, еле волоча ноги и чувствуя, что ползти уже невмоготу, он умолял товарищей оставить его.
— Ни за что! Или ты вернешься в лагерь вместе с нами, или мы все погибнем здесь! — воскликнул Сорвиголова.
— Но подумай! Командующий ждет сведений о противнике, ведь без них наш отряд что без рук, — возразил Фанфан.
Пожав плечами, Сорвиголова присел на корточки и, чуть высунув голову из травы, окинул взглядом равнину. Он увидел, что от противника их отделяло не менее пятисот метров. Если бы они и дальше могли продвигаться под прикрытием трав! Но бедный Фанфан!.. Он совсем плох!..
Сорвиголова решил рискнуть. Вложив пальцы в рот, он трижды пронзительно свистнул. И тогда произошло поистине чудо. Бурские лошадки, затаившиеся в траве, стремительно вскочили и понеслись бешеным галопом, раздувая ноздри и ловко проскальзывая, как антилопы, между кустами. Тонкий слух полудиких животных верно уловил направление сигнала, да и чутье, более острое, чем у ищеек, тоже вело их по правильному пути.
Растерявшись от неожиданности, англичане сделали вдогонку несколько выстрелов, но, увидев, что пони без седоков, потеряли к ним интерес.
Хотя преследователи слышали свист, определить, откуда он доносился, они не смогли. Более того, вначале англичане приняли его за поданный кем-то из них сигнал к сужению кольца, но, съехавшись, выяснили, что беглецов и след простыл.
Когда пони примчались к хозяевам, Сорвиголова остановил их легким прищелкиванием языка и в какие-нибудь две секунды развязал стремена.
— Давай, Поль! — скомандовал он. — Не заботься обо мне и жми прямо в лес.
10
Хаки — здесь: англичане. Подробнее об этом понятии говорится в последующих главах романа.