Кудряшев пополз меж кустов, царапая лицо и руки, скорее угадывая, чем видя следы. Вскоре они совсем пропали, но по расположению вмятины все же можно было определить, куда шли неизвестные люди. До Самсонова здесь стоял в секрете Вавилов!..
Через четверть часа начальник был уже в здании поста. На дощатых нарах, покрытых соломой, спали свободные от службы пограничники.
— Вавилов!
Худощавый, неловкий с виду красноармеец вскочил с нар, отряхивая с выцветшей заплатанной гимнастерки соломинки.
— Вот что, товарищ Вавилов, — глядя на босые ноги красноармейца, сказал Кудряшев, — пойдем-ка со мной.
Они вышли в сливовый сад, спустились к кустам дикой маслины и акации над обрывом.
— Ты здесь в ту ночь стоял?
— Здесь, товарищ начальник.
Как часто бывает в минуты сильного волнения, в голове Кудряшева возник вдруг дерзкий, но простой замысел. Если его выполнить, то все может повернуться самым неожиданным образом! Начальник замолчал, соображая, как лучше осуществить задуманное. В первую очередь, конечно, надо посоветоваться с Никитиным, и если он согласится...
3Минуя тропу и вздымая пыль, курносый паренек сбежал с обрыва у рыбацкого поселка на Тринадцатой станции и, загребая ногами песок, пошел вдоль берега. Одет он был в старое рваное пальто, подпоясанное ремнем, и в изношенные опорки. На голове едва держалась лихо сдвинутая на затылок измятая кепка. Однако костюм не смущал парня. Он весело насвистывал и беззаботно поглядывал на рыбаков, снаряжающих шаланды.
Когда паренек проходил мимо засольного сарая, его остановил грубый оклик:
— Эй ты, соловей!
Паренек оглянулся и, увидев грузного седобрового артельщика, небрежным жестом скинул кепку:
— Наше вам с кисточкой!
Артельщик подозрительно осмотрел парня с ног до головы.
— Ты чего тут шляешься, или давно тебе бока не ломали?
Вместо ответа парень вытащил из-под полы мешок.
— Соли не требуется?
— Ворованная? — взвешивая на руке мешок, спросил артельщик.
В овраге нашел, — нагло ухмыльнулся парень.
— Чего за нее хочешь?
— Жрать хочу. Надоело на казенной квартире, от гнилых бураков пузо болит. Может, в рыбаки меня примете?
— Документ имеется?
— А как же! Вот мой документ! — Парень вытянул из кармана рукоятку кинжала.
— Хороша штука камбалу потрошить! — Артельщик движением руки показал: прячь, мол, свой «документ», и, глядя на рыбаков, с уханьем вытаскивающих на берег шаланду, тихо спросил: — Из тюрьмы убег? Откудова?
— С Николаева, — так же тихо произнес парень.
— Звать как?
— Остапчук Семен.
— А по-настоящему?
— Семен Остапчук...
— Покажь руки.
Парень вытянул потрескавшиеся мозолистые ладони.
С того дня он остался у рыбаков. Артельщик Тургаенко назвал его своим заблудшим, седьмая вода на киселе, родичем, и никто из рыбаков не расспрашивал новенького, откуда он прибыл и чем до сей поры занимался.
На вторые сутки его взяли в море, будто невзначай столкнули за борт и с любопытством глядели, ловок ли плавать при свежей волне.
Отфыркиваясь, он выбрался из воды и с усмешкой сказал:
— Люблю купаться!..
Тургаенко где-то выправил парню форменное удостоверение с печатью губернской милиции и всеми положенными подписями.
Однажды в пятибалльный шторм малая шаланда вышла в море и вернулась под утро с тяжелыми ящиками. Ящики спрятали в погреб под засольным сараем. Наутро их погрузили на телеги, прикрыли сверху рыбой и увезли в город.
«Ловкачи!» — изумился парень. Это был Николай Ивакин, помощник уполномоченного Губчека Макара Репьева. Он тщетно прикидывал, как бы хоть на часок выбраться в город. Однако артельщик ни на шаг не отпускал его от себя.
— Погулять бы, — сказал раз Николай.
— Не рыпайся, или в Губчека захотел?! — прикрикнул Тургаенко. — Где гулянка — там водка, где водка — там селедка, где селедка — там хвост. Проследят чижи, и всем нам карачун!..
4Кабачок Печесского — две тесные сводчатые комнаты, соединенные аркой, — был переполнен.
Висевшая под аркой нелепая, похожая на бочонок люстра ярко освещала обшарпанные, потрескавшиеся зеленые стены с разводами сырости, какими-то бурыми пятнами и следами брызг и десятка два столиков, за которыми сидели безработные матросы, кочегары, лица неопределенных профессий, накрашенные женщины.