«Хризантема» нередко шныряла близ Курил, явно занимаясь не только хищническим ловом рыбы, а и морской разведкой, но всегда ловко уходила от пограничников и ни разу еще не попалась им в советских водах с поличным. Как-то, уже давно, она ловила на траверзе мыса Туманов горбушу и, вовремя успев выбрать сети, удрала от «Вихря» в нейтральные воды; потом она — боцман Доронин уверял, что он узнал ее тогда, — пользуясь густым туманом, вильнула в Малом проливе перед «Вихрем» кормой в каком-нибудь кабельтове и, из боязни, что ее задержат, выбросила за борт анкерку. Доронину и Кирьянову, с риском для жизни, еле-еле удалось достать анкерку с отмели. В дубовом бочонке были спрятаны американский портативный киносъемочный аппарат с телеобъективом и пять кассет с пленкой: улика — попадись «Хризантема»! — была бы неопровержимая! Безусловный шпионаж... Но не пойман — не вор и не шпион. Однако, видно, старого бандита только могила исправит. Американские власти в Японии явно используют старую самурайскую разведку и поддерживают пиратов-рыболовов, и те, нет-нет да и приплывут с Хоккайдо. То, видите ли, у них поломалась машина, то их занесла непогода...
«Интересно, что ты сейчас у нас забыла?» — глядя на «Хризантему», хмурился Баулин.
Хмуро смотрели на незваную гостью и пограничники на баке.
— Зарятся на наши Курильские острова. И подзуживают их эти самые янки. «Благотворители»! — с раздражением сплюнул за борт Алексей Кирьянов. — И ведь зря подзуживают — не по зубам лакомство.
— Оно, конечно, после сорок пятого их уже не так-то легко подзудить: ученые стали, — усмехнулся боцман Доронин. — До войны, знаете, до чего дело доходило? — обернулся он к молодым матросам. — Как выйдешь в дозор, обязательно их встретишь. Эти ихние кавасаки в наши воды за сельдью и треской, словно мухи на мед, слетались. А схватишь за шиворот, бормочут: «Мы не знали, мы ошиблись». А где уж там «ошиблись»! Под самый берег, черти, подваливали. За крабами к Камчатке японцы с целыми плавучими заводами приплывали.
— Извиняюсь, товарищ боцман, сколько же вам тогда было лет?.. Двенадцать? — с самым серьезным видом спросил сигнальщик Левчук.
— При чем тут я? Командир рассказывал, — спокойно возразил Доронин.
— На юте, отставить разговоры! — оборвал с мостика капитан третьего ранга и нажал кнопку. На сторожевике зазвенел колокол громкого боя — тревога!
Пограничники вмиг заняли места согласно боевого расчета.
Не разворачиваясь против ветра и не обращая внимания на свежую волну, Баулин с ходу подошел к японской шхуне.
Он сам отправился на борт «нарушительницы» с досмотровой партией.
«Теперь-то уж мы тебя схватим за руку!» — обрадованно подумал капитан третьего ранга. Однако ему пришлось разочароваться: на шхуне не оказалось ни одной рыболовной снасти, ни одной рыбьей чешуи на палубе и в трюмах. Не в пример другим японским рыболовецким судам, «Хризантема» блистала чистотой. Что за чертовщина! Зачем же она нарушила морскую границу?..
Шкипер «Хризантемы», маленький, черноволосый, вертлявый человек, не скупился на извинения за невольное, как он заявил, пребывание в советских водах. Льстиво кланяясь и прижимая к животу судовые документы, он с готовностью предложил обыскать не только трюмы, а и всю шхуну. Он очень рад видеть советского офицера своим гостем. О! Неужели русский офицер сомневается в искренности его слов? У него абсолютно ничего нет. Он не собирался ловить рыбу или бить котиков. Он никогда бы не позволил себе этого, никогда! Скоро начнется тайфун, очень сильный тайфун! «Хризантема» надеялась получить приют в советской бухте.
Баулину надоела болтливость шкипера. Берега острова К- не имеют бухт, защищенных от штормового наката. Господину шкиперу должно быть это хорошо известно и незачем заходить в советские воды. Японцы — опытные моряки, и не им бояться тайфуна, да еще на таком отличном судне, как «Хризантема».
Самый тщательный обыск не дал никаких результатов. Правда, пограничники обнаружили на шхуне первоклассную радиостанцию. Но в этом, собственно, нет ничего предосудительного. Каждое судно вправе иметь радиостанцию. Баулин был удивлен другим: в кают-компании «Хризантемы» он увидел двух иностранцев. Развалясь в кожаных креслах, они пили виски, будто у себя дома. Из заокеанских паспортов, снабженных всеми положенными визами, явствовало, что это газетные корреспонденты. Они путешествуют по Японии.
«Хозяева!» — решил Баулин. Однако он возвратил пассажирам «Хризантемы» документы и сказал по-английски, что впредь не рекомендует им плавать на судне, шкипер которого не считается с международным морским правом.
Путешественники поблагодарили за совет и предложили Баулину стаканчик сода-виски. Жаль, что господин офицер отказывается. Сода-виски отлично согревает организм, а сегодня такая мерзкая погода! Шкипер улыбался и пространно выражал свое . восхищение отвагой красных пограничников, рискующих выходить в океан на небольшом судне. Он так и сказал по-русски: «Отвасный красный пограницника».
Баулин предложил шкиперу в течение пятнадцати минут покинуть советские воды.
Шкипер был удивлен. Как, его не арестовывают и не ведут в бухту? Как, с него даже не берут штраф? Какие благородные советские пограничники! Склоняясь в бесчисленных поклонах, он проводил Баулина до трапа.
— Я бы так запросто их, наглецов, не отпустил! — пробормотал Алексей Кирьянов, услышав о решении капитана третьего ранга.
— Командир знает, что делает, — отрезал Доронин. По правде говоря, он удивился не меньше Кирьянова: задержать «нарушителя» в советской зоне — и отпустить на все четыре стороны!
Подивился решению командира и рулевой Атласов. Быстро перебирая ручки штурвала, он мельком глянул через плечо вслед удалявшейся «Хризантеме». Переваливаясь с борта на борт, «Вихрь» снова повернул к северу.
— На сколько часов у нас горючего? — позвонил Баулин в машинное отделение.
— Часов на двадцать! — последовал ответ.
— Добро!
Вскоре «Хризантема» скрылась за гребнями волн. А минут через десять радист «Вихря» перехватил новую шифрованную радиограмму. Шифр был известен пограничникам. Шхуна предупреждала кого-то о близости советского сторожевика.
— Так я и знал! — повеселел Баулин. — Теперь всю сеть вытащим. — И отдал команду: — Право руля на обратный курс!
Ясно, что «Хризантема» не заблудилась в океане. Радиосигналы и излишняя болтливость шкипера, который, словно нарочно, хотел во время обыска подольше задержать пограничников, подсказали Баулину решение сделать вид, будто его удовлетворили объяснения японца, и отпустить шхуну с миром.
«Вихрь» вторично развернулся к югу.
Вскоре в пределах видимости вновь показалась стройная шхуна. Словно играючи, она с легкостью неслась по волнам.
— Хорошо идет, чертовка! — не удержался Атласов.
— Моряки приличные! — подтвердил Баулин и, приказав повернуть корабль на тридцать градусов к западу, спустился в радиорубку, чтобы передать кодограмму на остров Н., на базу погрансудов.
Похоже было, что «Хризантема» дразнит пограничников: завидев советский сторожевик, она быстрым маневром ушла на полмили в нейтральные воды, но через полчаса снова приблизилась. Шхуна явно отвлекала «Вихрь», а Баулин будто не замечал ее и продолжал путь на юго-запад.
Миновали траверз мыса Ю., а «Хризантема» все еще шла с левого борта параллельным курсом и не собиралась отставать от сторожевика.