— Спасибо, ты спас мне жизнь. Я награжу тебя…
— Я ничего геройского не совершил, — честно признался Суматоха. — Случайно нас прибило к берегу в одном месте, мне оставалось только тянуть за веревку.
Но Бомбасто не слышал объяснений Суматохи: он опять потерял сознание.
Все, что было в его силах, Суматоха сделал, и теперь он пошел туда, где лежали на песке, будто дохлые сельди, Фишер, Ниссе и Чико. По правде говоря, он не шел, а еле полз, потому что действие коки кончилось и на него снова напала невероятная слабость. Ноги то и дело подкашивались, и всякий раз Суматохе стоило немалого труда заставить себя встать и идти дальше.
Если не считать ссадин на руках и на ногах, Фишер, Ниссе и Чико отделались испугом. Но они настолько обессилели, что не попытались сесть, даже когда завидели Суматоху. Он посидел, отдышался, потом добрел до пальм, под которыми валялись кокосовые орехи. Они были совсем коричневые, перезревшие, сок, наверно, давно прокис, но лезть за свежими он просто не мог. Просверлив палочкой дырки в орехах, Суматоха ползком вернулся к своим друзьям. Кокосовый сок и впрямь оказался кислым и противным, — может быть, они именно поэтому уже после двух-трех глотков пришли в себя. И пока они негромко толковали о своем чудесном спасении, появился Бомбасто. Он сам до них добрался, опираясь на палку, которую подобрал на берегу.
Генерал заявил, что зверски проголодался и надо немедленно искать что-нибудь съестное. Когда его товарищи возразили, что не в силах куда-либо идти, он обозвал их тюленями и пошел один. Бомбасто вернулся примерно через час. Он шагал довольно бодро. Палка лежала у него на плече, а на конце ее висела большая гроздь бананов.
— Я не успел заметить людей, но они тут есть, это точно, — радостно доложил он. — Я видел огороды и в лесу, совсем близко, нашел загон, в нем свиньи стоят. Будь у меня нож и спички, нажарил бы вам сочных отбивных! Ничего, бананы тоже неплохо. Ешьте, не стесняйтесь!
Весть о том, что остров обитаем, ободрила их куда больше, чем бананы. Всем вдруг загорелось поскорее отыскать своих ничего не подозревающих спасителей. Плотогоны заставили себя встать и попросили Бомбасто, чтобы он их вел к огородам. Он охотно взял командование на себя и вскоре до того вошел в роль, что начал кричать «ать-два!» и пробирать тех, кто нарушал равнение.
— Мы должны произвести на хозяев хорошее впечатление, тогда нас и примут лучше, — отвечал он, когда они обижались на его строгость.
Они не стали особенно спорить — не потому, что он их убедил, просто все почувствовали, что, стараясь четко шагать, забывают про боль и усталость.
Троп было много, и Бомбасто, невесть почему, без конца менял направление. Через час гусиный шаг им все-таки опостылел, они уже готовы были взбунтоваться и сместить командира. Но тут отряд услышал вдали чьи-то человеческие голоса.
— Марш-марш, выше голову! — скомандовал Бомбасто таким тоном, будто он с самого начала точно знал, что они на верном пути.
Обширные посадки хлебного дерева ясно говорили о близости какого-то селения. Наконец стволы расступились, и плотогоны увидели деревню. Но что за странная деревня! Они невольно остановились. Собственно, их поразила не сама деревня — хижины как хижины, такие же, как на Мауре, — их потрясло до глубины души другое: между хижинами лежало множество человеческих костей, а на двух жердях, вбитых в землю посреди деревенской площади, были надеты черепа. Зато живых людей не было видно…
— Это что, тут живут каннибалы? — робко спросил Ниссе.
— Может быть, они были каннибалами раньше, — нерешительно ответил Суматоха. — По-моему, черепа старые. Островитяне давно отвыкли от прежнего образа жизни, они теперь мирные.
— Это они-то мирные? — Ниссе указал кивком на полуголых дикарей, которые в эту минуту появились из-за домов в дальнем конце деревни. Большие кольца в носу, руки сжимают острые копья…
— Ну нет, мне не хочется, чтобы они украсили свою деревню моей головой, — добавил он и пустился наутек.
Видя, что обед ускользает, дикари завыли так страшно, что Суматоха, Бомбасто, Фишер и Чико не замедлили последовать не очень славному, но несомненно мудрому примеру Ниссе.