Перпиньяно составлял полную противоположность поляку и выглядел намного моложе капитана, которому явно перевалило за сорок. Он был истинный венецианец: высокий, чуть сухопарый, но крепкий, с черными волосами, черными глазами и бледным лицом.
На первом была тяжелая кираса, а на поясе пристегнут меч. Второй же был одет, как и подобало элегантному венецианцу той эпохи: вышитый камзол, доходивший почти до колен, плотной вязки штаны в цветную полоску, туфли и голубой берет, украшенный фазаньим пером.
Он походил скорее не на воина, а на какого-нибудь пажа при венецианском доже. Все его оружие составляли шпага и короткий кинжал.
Соперники вновь принялись за игру, и на этот раз оба играли с особым азартом, а за игрой с интересом следили солдаты-славяне, стоявшие вокруг скамьи, которая служила игровым столом. Где-то далеко раздавались пушечные выстрелы, и от них дрожало пламя в светильнике.
Однако этому, похоже, никто не придавал особого значения, даже хозяин. Он не двигался с места и продолжал безмятежно потягивать сладкое кипрское вино.
Капитан, то и дело разражаясь проклятиями, успел снова проиграть с полдюжины цехинов. Тут полог палатки откинулся, и появился новый персонаж; он был закутан в длинный черный плащ, на голове — изящный небольшой шлем с тремя синими перьями. Он произнес с иронией:
— Очень интересно! Они тут играют, а там турки пытаются разрушить бастион Сан-Марко, и мины рвутся без остановки. Пусть мои люди возьмут оружие и идут со мной. Там сейчас жарко.
Пока словенцы, повинуясь приказу, разбирали алебарды, железные булавы и двуручные мечи, стоявшие в углу палатки, поляк, в скверном расположении духа из-за крупной утечки цехинов в карманы соперника, быстро поднял голову и сердито взглянул на вновь вошедшего.
— А! Капитан Темпеста! — насмешливо протянул он. — Могли бы и сами защитить бастион Сан-Марко, а не являться сюда и мешать нашей игре. Нынче ночью Фамагуста еще не падет.
Молниеносным движением Капитан Темпеста скинул плащ и схватился за рукоять шпаги, висевшей на поясе.
Он был очень молод и очень красив, даже слишком красив для военного человека: высокий, стройный, прекрасно сложенный, с угольно-черными блестящими глазами и пухлым, почти девичьим ртом, белозубый, со смуглой кожей южанина и длинными волосами цвета воронова крыла. Он походил скорее на грациозную девушку, чем на кондотьера. Костюм его отличался элегантностью и опрятностью, хотя бесконечные атаки турок вряд ли оставляли ему достаточно времени, чтобы заниматься своим туалетом.
Он был облачен в стальные доспехи, с гербом на груди, где три резные звезды венчала герцогская корона. На башмаках посверкивали золоченые шпоры, а талию обхватывал богато вышитый голубой шелковый пояс, на котором висела шпага с узким клинком и серебряной рукоятью, из тех, что были на вооружении у французов той эпохи.
— Что вы хотите этим сказать, капитан Лащинский? — не снимая руки с гарды, поинтересовался он, и его мелодичный голос как-то странно контрастировал с низким, грубым голосом поляка.
— Что турки могли бы и до завтра подождать, — пожав плечами, ответил капитан. — Впрочем, у нас достаточно сил, чтобы гнать их до самого Константинополя или до их треклятых аравийских пустынь.
— Не передергивайте карты, синьор Лащинский, — сказал юноша. — Как бог свят, вы только что намекали на меня, а вовсе не на неверных.
— По мне, что вы, что турки — все едино, — резко ответил поляк.
Он все еще пребывал в дурном расположении духа, наверное потому, что неудача преследовала его весь вечер.
Перпиньяно, будучи горячим почитателем Капитана Темпесты, под командованием которого воевал, тоже схватился за шпагу и уже хотел было броситься на поляка, но молодой человек, сохраняя удивительное хладнокровие, удержал его резким движением и сказал:
— Защитники Фамагусты слишком ценны, чтобы мы тут поубивали друг друга. Если капитан Лащинский ищет со мной ссоры, чтобы выместить свое недовольство проигрышем сегодняшнего вечера или потому, что сомневается в моих достоинствах, как я слышал…
— Я?! Клянусь бородой Магомета! — крикнул, вскочив, поляк. — Те, кто вам это наболтал, — презренные пустомели, и я их перебью, как бешеных собак, хотя…
— Продолжайте, — с завидным спокойствием произнес Капитан Темпеста.
— Есть у меня сомнения насчет вашей отваги, — ответил поляк. — Вы слишком молоды, дорогой мой, чтобы наслаждаться славой знаменитого воина, и к тому же…