Но Метюб был не из тех, кто легко позволяет себя одолеть, и бросился в атаку, как разъяренный зверь.
В течение двух-трех минут оба противника обменивались уколами, парируя их с необычайной ловкостью, ибо турок тоже был превосходным фехтовальщиком, а потом герцогиня, в свою очередь, нарушила стойку и отскочила назад.
— Ага! Наконец-то ты устал, эфенди! — заорал турок, готовясь к новой атаке.
Хараджа побледнела и уже подняла руку, чтобы остановить турка, но вдруг с удивлением увидела, как герцогиня низко наклонилась, отставив левую ногу.
Метюб в этот момент атаковал с диким воплем.
Клинок герцогини сверкнул под самой грудью противника, а сама она приникла к полу, опершись на левую руку.
— Получи картуш! — крикнула она. — Защищайся!
Метюб вскрикнул от боли. Кончик шпаги вошел ему в тело, но неглубоко, потому что герцогиня вовремя сдержала удар.
— Все, Метюб, удар тебя достал! — захлопала в ладоши Хараджа. — Вот как сражаются доблестные воины!
Турок сделал длинный выпад, надеясь взять реванш, но герцогиня уже выпрямилась и атаковала из четвертой позиции, выбив у него шпагу и оставив безоружным.
— Проси пощады! — крикнула она, приставив ему к горлу конец шпаги.
— Нет! Добей! — прохрипел Метюб.
— Прикончи его, эфенди, — сказала Хараджа. — Жизнь этого человека принадлежит тебе.
Вместо того чтобы атаковать, герцогиня отступила назад и бросила шпагу на пол со словами:
— Нет! Хамид-Элеонора не привык добивать побежденных.
— Моя рана не опасна, эфенди, — сказал турок, — и я мог бы попросить реванша, если позволишь.
— Этого не хочу я, — вмешалась Хараджа. — И покончим с этим.
Посмотрев на герцогиню долгим взглядом, она прошептала:
— Красив, силен и великодушен… Этот юноша превосходит Дамасского Льва.
Потом подошла к обоим противникам, которые все еще стояли, напрягшись, друг против друга, и указала Метюбу на дверь со словами:
— Ступай лечиться.
— Прикажи меня убить, госпожа.
— Ты всегда отличался храбростью, — сказала Хараджа, и голос ее смягчился. — И ты останешься лучшим клинком флота, такие, как ты, для нас слишком ценны.
Турок опустил голову и вышел, держась рукой за грудь, чтобы остановить кровь, уже пропитавшую его зеленую шелковую куртку. Дойдя до порога, он резким, сердитым движением поднял богатую парчовую портьеру и, обернувшись к герцогине, провожавшей его глазами, бросил ей:
— Надеюсь, когда я выздоровею, эфенди, ты не откажешь мне в реванше.
— Когда пожелаешь, — холодно ответил Капитан Темпеста.
— Эфенди, — спросила Хараджа, когда турок вышел, — кто тебя научил так искусно обращаться со шпагой?
— Я уже говорил: отступник из христиан, которого мой отец держал в услужении.
— Ну и как тебе моя необычная идея заставить тебя сразиться с моим капитаном?
— Да никак. Обыкновенный женский каприз, — ответила герцогиня с нарочитой небрежностью.
— Скверный каприз, ведь он мог стоить тебе жизни, эфенди. Ты простишь меня?
— Четыре укола шпаги того не стоят, госпожа.
Хараджа на миг застыла, словно погрузившись в какую-то свою мысль, потом сказала:
— Мне уже не скучно, теперь моя очередь тебя развлекать. Спустимся во внутренний двор. Моих индийских бойцов уже предупредили, и они тебя ждут.
— У тебя есть даже индийские рабы?
— Мне их подарил дядя, когда я уж слишком заскучала в замке Хусиф. Пойдем, мой доблестный капитан.
Они спустились по парадной лестнице и вышли в просторный внутренний двор, где за эти несколько часов уже соорудили два помоста. На одном заняли места спутники герцогини и офицеры гарнизона крепости, а на верхних галереях толпились рабы и рабыни.
Каменный пол двора был посыпан песком, и посередине горделиво возвышались друг напротив друга два гиганта с геркулесовой статью, бритыми головами и бронзовой кожей, отливающей желтизной. На них были только набедренные повязки из белого шелка.
В правой руке у каждого было крепко зажато какое-то странное оружие, полностью покрывавшее пальцы, на котором топорщились длинные, с большой палец, острые металлические шипы.
Хараджа подвела герцогиню к двум удобным креслам, стоявшим на роскошном персидском ковре, и жестом пригласила сесть. Потом вынула из сумочки жемчужное ожерелье, должно быть очень дорогое, и швырнула его на пол шагах в пяти от себя.
— Этот приз будет ждать победителя.
Бойцы вытянули шеи, горящими глазами глядя на ожерелье, которое для них, наверное, было целым состоянием.