— Погаси глаза, — прикрикнула на неё красотка Джина.
Глаза у Кошки моментально погасли, стали жёлтые, тихие.
— Всю команду уже напоила, — улыбаясь, сказала красотка Джина. — А это вам — покрепче.
— Как ваши зубы? Больше не болят? — вежливо спросил капитан Тин Тиныч.
— Да они у меня отроду никогда не боле… — начала было корабельная повариха, но тут же, спохватившись, запричитала, приложив ладонь к щеке: — Уж так болели, так ныли, сил нет. Сейчас вроде затихли.
Красотка Джина разлила кофе по чашкам. Чёрная Кошка, не расплескав ни капли, с милым поклоном подала чашки с кофе капитану Тин Тинычу и старпому Сене.
— Отличный кофе. Благодарю. — Капитан Тин Тиныч отхлебнул из чашки.
— А ты, милая Ласточка? — радушно предложила красотка Джина. — Ну, хоть полчашечки, со сливками.
— Не пью даже нарисованный, — холодно отказалась Ласточка Два Пятнышка.
— Уу!.. Какая злопамятная, — с упрёком покачала головой красотка Джина. — Ну я тебя чем-нибудь другим угощу. Уж непременно… Позвольте вам ещё чашечку, капитан.
И красотка Джина тут же наполнила чашку капитана Тин Тиныча крепким, густым кофе.
— Да, приятное впечатление производит Алексей Секретович, — сказал капитан Тин Тиныч, — как хорошо, что такие люди есть на свете. Однако сказываются всё же две бессонные ночи. В сон так и клонит. Не выпить ли ещё по чашечке для бодрости?
— Для бодрости… — сладко зевнул старпом Сеня, прихлёбывая кофе, услужливо поданный Чёрной Кошкой.
— Для бодрости!.. — вкрадчиво повторила красотка Джина.
— Для бодрости… — чуть шевеля усами, прошептала Кошка.
«В какой-то момент я заколебалась… — подумала Чёрная Кошка, — Но к счастью, я скоро одумалась. Эти честность и благородство до добра не доведут. Нет, я сделала правильный выбор…»
— Что со мной? Я положительно засыпаю, — смущённо улыбнулся капитан Тин Тиныч, — Придётся ещё по чашечке. Как вы на это смотрите, а?
Но старпом Бом-брам-Сеня уже ничего не ответил. Он ещё раз сладко зевнул, глаза его сонно закрылись, пошатываясь, он сделал несколько шагов, ухватился за мачту и медленно сполз на палубу.
Ласточка Два Пятнышка быстро поворачивала узкую головку в чёрной шапочке, с тревогой глядя то на капитана Тин Тиныча, то на старпома Сеню.
— Не пейте, капитан! Кофе отравлен! — воскликнула Ласточка.
Но было уже поздно.
Непреодолимая дремота сковала капитана Тин Тиныча. Глаза закрывались сами собой.
Нет, это не облака — это мягкие одеяла и подушки. Ветер хорошо взбил их, навалил грудами. Зарыться в них с головой и спать, спать, спать…
— Желаете, капитан, я спою вам корабельную-колыбельную, — с издёвкой промурлыкала Кошка.
Капитан Тин Тиныч пошатнулся. Он напрягал все силы, чтобы устоять на ногах.
— Предательство, измена… — слабеющим голосом прошептал он.
Голова его упала на грудь, колени подогнулись, и он опустился на палубу рядом с крепко спящим старпомом Сеней.
— Все матросы тоже бай-бай! — весело доложила Чёрная Кошка.
— Ещё бы! Я подсыпала в кофе сонный порошок. — Красотка Джина, не в силах скрыть зловещую радость, поглядела на безжизненно распростёртых на палубе капитана Тин Тиныча и старпома Сеню. — Чем меньше, тем больше, и никаких переживаний!
Они выплеснули остатки сонного кофе за борт. Дюжина говорящих селёдок, следовавших за «Мечтой» тем же курсом, скоро притихли, примолкли, перестали бранить Морского Конька. Ещё через полчаса они, вяло шевеля плавниками, опустились на дно. Селёдки улеглись на мягком волнистом песке и мирно проспали целые сутки.
Но, однако, не будем отвлекаться.
— Я полечу на остров Капитанов! Я им всё расскажу! — с гневом воскликнула Ласточка.
Она сделала отчаянную попытку взлететь, но какая-то невидимая, безжалостная сила удерживала её на месте.
Чёрная Кошка от смеха не смогла устоять на четырёх лапах, повалилась на палубу.
— Ха-ха-ха! Что, нарисованная, не можешь? — задыхаясь от смеха, простонала Чёрная Кошка. — Это я, я прибила к палубе твои пятнышки. Молоток и пара гвоздей. Тюк-тюк — и готово! Ха-ха-ха!
— Проклятая улыбка! О, как она смертельно мне надоела! — воскликнула Джина голосом, дрожащим от прорвавшегося волнения.
И тут произошло нечто невероятное. Ласточка подумала, уж не сошла ли она с ума.
«Может быть, во всём виноваты мои глаза? Они — нарисованные и поэтому видят то, чего не может быть!» — подумала она.
Но нет, глаза не подвели умную Ласточку.