— Тем более странно, что тебя упекли. По-моему, ты мыслишь верно.
— Если бы все так мыслили, в Единстве не было бы надобности. Но вот — сейчас мы занимаемся конфликтом пилотов с транспортной компанией. Наниматели считают, что за те же деньги можно заставить космолётчиков работать дольше, и качество перевозок при этом не пострадает.
— Бред, — немедленно и искренне ответил Форт. — Люди — не машины; они будут уставать и совершать ошибки, а в технике ошибка равна катастрофе.
— А, вы тоже так считаете! замечательно. Вот против работы на износ мы и выступаем. Режим труда должен совпадать с возможностями человека — или оплата и отдых должны окупать расход нервных и физических сил, иначе работа станет агрессией против здоровья. Идёмте, я познакомлю вас со своими доверителями.
В белой комнате Форт нашёл разномастную и деятельную компанию, ничуть не походившую на людей, отягощенных ответственностью и ожиданием суда. Болезненно худой туанец в рыжем комбинезоне с надписью на рукаве «ПРАВА ПЕНСИОНЕРА ЗАВОДА ОРГАНИЧЕСКОГО СИНТЕЗА В НОКАЭТЕ — ПОЖИЗНЕННО» сидел, вперившись в экранчик и прислушиваясь к звукам в миниатюрных наушниках; поджарый малый стоял на руках у стены, опираясь на неё пятками вытянутых ног, и отжимался в этой неестественной позе, то сгибая, то выпрямляя руки, деревянно прямое тело сдвигалось вверх-вниз, шурша пятками по стене; существо в распушившейся грудой складок олокте, схожее с Эну пятнистой окраской лица, наблюдало за спортсменом, приговаривая: «Восемнадцать... девятнадцать...» и попутно скручивало из бумажных полос веночек — таких веночков рядом скопилась изрядная кучка.
— Лье, ты могуч, и все это знают. Ты уже установил рекорд, заканчивай.
— Нет, — побурев от натуги, выдавил упрямец, — ещё немного...
— Я привёл друга, его зовут Нии. Я стал его доверителем.
— О! — сильно оттолкнувшись руками, Лье ловким прыжком оказался на ногах. — Надо и ему за кого-нибудь довериться, и мы будем повязаны по кругу. Привет, Нии! Уле, откуда такие знакомства? Где ты сошёлся с р-народом?
— Он из колоний, живёт в Семиречье, — уверенно соврал Уле. — У него сложная история.
— Из Семиречья?.. — Лье недоверчиво прошёл полукругом, оглядывая новичка. Нидское Семиречье, отрезанное от материка горами по границе буолианских зон 8-7-18-19 — тот ещё региончик. Гордые — после Бури выкарабкивались сами, без чужой помощи. Пиратствовали по морям на запад и на север, Гигуэлэ жгли. ОЭС и отдел «режим товарооборота» стерегут трассы Ми, Хо и морские пути от нидэ к людям — много там ходит незаконного товара. И колонист вдобавок! Тёмный, сомнительный народишко стекается с дальних планет в державный мир... Не контрабандист ли? не с ним ли Уле выбрался из территории?..
— А из какого ты города? чем занимаешься?
— Хватит того, что это знаю я, — отрезал Уле. — Ты слишком любопытен.
— Извини, случайно вырвалось.
— Я земледелец, — выговорил Нии, откровенно изучая Лье. — Не городской.
— Верю. Сихо, а ты?
— По одёжке нашенский, — существо на низком седалище повозилось, подбирая складки. — А говор — северянский, что ли. На верховьях Хатис так болтают.
Тут голодный и хилый на вид, который казался отчуждённым от всего происходящего, неожиданно отклеился от экрана.
— Вы так шумите и топчетесь, что даже в наушниках слышно. Здравствуй, Нии. Уле, он состоит в профсоюзе?
— Хозяйствуешь или работаешь по найму? — Лье подступил ближе.
— По найму, — Нии был подчёркнуто немногословен.
— Полевой рабочий? агротехник? скотовод? — любознательность Лье отдавала допросом.
— Транспортировка. Возчик.
— Платишь взносы или как?
— Хотя бы страховые вычеты из заработка? — поспешил уточнить Уле, чтобы Фольту не стало неловко.
— Да. Застрахован, — Форт поднял из памяти контракт с «Филипсен» и пункты арендного договора, под которыми расписывался.
— А твой конфликт связан с работой? — чахлый туанец измерил Возчика тусклыми глазами.
— Да.
— Тогда Единство может им заняться, — чахлый взглянул на Уле. — Только я никак не соображу, от какой беды возчик может прятаться в убежище. Опрокинул фуру с овощами?..
— А может быть, «режим товарооборота» нашёл в ней что-то, кроме овощей, — как бы думая вслух, бросил Лье, подсаживаясь к Сихо и выбирая полоски для плетения. — Тогда дело усложнится. Придётся доказывать, что его заставили взять нелегальный груз. Спорю на триста тиот, Уле, что ты впервые встретил Нии недавно... дней восемь-девять назад. Ага?
— Сихо, почём думаешь сдать келарю колечки? — не ответил ему Уле.
— Пять тиот штука. Половину выручки храму пожертвую.
— Лье, сплетёшь колец двести, тогда и спорь.
Форт проследил за скоростью пальцев Сихо. Любой ручной механический процесс можно разложить на этапы и превратить в алгоритм.
— Я разве из-за денег?! — возмутился Лье. — Я — Сихо помочь.
Под смазкой лица Лье проступали такие же узоры, как у Шука. Форт, совсем по-туански раскосив глаза в стороны, сверился с лицами Уле и того, тщедушного — рисунки проще и бледнее. А, так вот зачем мы отжимались, стоя на руках. Показывали мункэ нашу мощь. Но есть и другие способы освоиться в компании.
— Я помогу лучше.
— Бамиэ купит нам обед из ресторана? — Лье насмешливо сощурился. — Храмовый харч небогатый...
— Лье, перестань. — Лицо Уле подёрнулось узорами суровости, если не гнева; нечто в том же роде полыхало на лице Муа, подравшегося с Шуком. — Ты забываешься. Ни рас, ни каст; ни белых, ни красных.
— Прости, — Лье потупился.
Положив рюкзак, Форт присел рядом с Сихо, взял пучок полосок, присмотрелся.
— У шоферюг не те пальцы, — заметила мункэ.
Массивный нидэ промолчал; руки его задвигались, повторяя движения Сихо. Вскоре все глядели на них — даже Нию, одним ухом прислушиваясь к конференции по правовой безопасности офисных служащих.
Пальцы нидэ мелькали, словно стремительная нескончаемая драка десяти червей; бумажки свивались, будто в станке, кольца отлетали в сторону в ритме минут на часах — Лье невольно сверился с цифрами браслета.