Но подполковник меня понял.
– Вы мою голову к этому готовите?
– Я ничего и никому не готовлю. По причине отсутствия молотка, может быть…
– Ну, мысленно предназначаете…
Мне оставалось только тактично промолчать.
И вот комиссия…
И вот результат: я – уже никто, разве что только не пустое место, хотя в нашей действительности даже пустым местам, я слышал, пенсии порой платят. То есть я стал никто в сравнении с собой прежним. Ибо инвалида, рассматривая его как воина, никак нельзя ставить на одну ступень с капитаном спецназа ГРУ, воспитанным в многочисленных боях на Северном Кавказе. Я ничего плохого про инвалидов сказать не могу, хотя и знаю, что инвалидность, как и все в этом мире, – понятие относительное. Слышал я даже такую точку зрения, что некоторые добиваются инвалидности, чтобы просто спокойно жить и получать пенсию. И гражданские, и военные. Но у меня характер не тот, чтобы искать спокойной жизни…
При выходе из госпиталя на скамейке рядом с крыльцом сидел, раскинув руки на спинке, капитан Магомед Магомедов. Я понял, что мною опять интересуется «краповый» генерал Лукьянов. Не вдаваясь в подробности, протянул Магомеду руку и просто сказал:
– Поехали…
И удивленно осмотрелся, не находя взглядом привычного микроавтобуса «Фольксваген Калифорния» со старшим лейтенантом Сережей на месте водителя.
– Машина за воротами, – объяснил капитан, словно читая мои мысли.
Мы вместе миновали КПП, и Сережа тут же подъехал к нам, чтобы мы не шли к нему по улице. Этот факт подсказал мне, что предвидится какое-то осложнение ситуации. Раньше Сережа заезжал во двор госпиталя. Маловероятно, что сейчас у него такой возможности нет. Но он остался за воротами. Для чего? Вывод напрашивался сам собой: Сережа контролировал улицу. И подъехал сразу тоже неспроста – не давал нам с Магомедом «гулять» по открытому пространству. Видимо, снаружи было что-то подозрительное.
Не тратя времени на разговоры, я быстро нырнул в дверцу, которую услужливо сдвинул вбок Магомедов. Успел увидеть на сиденье рядом с местом, куда уселся капитан, пистолет-пулемет «ПП-2000» с коллиматорным прицелом. У водителя всегда под рукой было такое же оружие. Я был безоружным. Но Магомедов тут же передал мне пистолет-пулемет с соседнего сиденья, а сам достал свой пистолет. С этим «макаровым» он был и в прошлый раз, когда нас пытались расстрелять в таком же микроавтобусе – той же марки, той же модификации, того же цвета… Но сейчас я обратил внимание на стекла «Фольксвагена». Бронированную машину можно определить, в первую очередь, по стеклам. Технология бронирования такова, что избежать выделения на стекле некоего подобия затемненной рамки невозможно. Я сам с этой технологией не знаком, но мне когда-то объясняли эту тонкость. То, что машина медленнее разгоняется и медленнее едет, даже если у нее форсировали двигатель, не каждый со стороны заметит. В городе, где скорость ограничена, это вообще не бросается в глаза. А вот многослойные стекла бронированную машину выдают. И не случайно, надо полагать, именно такую прислали за мной в этот раз.
– И что опять у нас случилось? – спросил я.
– Сегодня ночью было совершено нападение на медицинский центр, – объяснил Магомедов. – Наш дежурный в одиночку отбиться не сумел бы. Два охранника с электрошокерами в руках помощи оказать не могли, да и не рвались это сделать. По чистой случайности мимо проезжала машина вневедомственной охраны, менты среагировали на перестрелку и вмешались. Одного бандита подстрелили. Оказался дагестанцем. Остальные, как только показались еще две ментовские машины, сбежали через дворы, где, видимо, оставили свои тачки. Напрямую там проехать нельзя, и потому погоню организовать не удалось. Бежать за людьми, а тем более за машинами, насквозь прокуренные менты не умеют. Но это было только началом наступления. А рано утром было совершено покушение на генерала Лукьянова. Он ранен – к счастью, легко. Хотя две автоматные пули все же получил. Но он стреляет лучше нас всех, вместе взятых. Двух нападавших уложил. «Наглухо», к сожалению. Впрочем, мы и без того знаем, кто покушался. По крайней мере, их принадлежность. Личности, может быть, и определим, хотя документов у них с собой не было.
– Нормально, – сказал я. – Война с Северного Кавказа переместилась в восточную часть Москвы… Этого и следовало ожидать при текущей государственной политике. Нужно было быть всем осторожнее, принять превентивные меры… Я просто удивляюсь, как этого не случилось раньше. Теперь можно ждать покушений и на других офицеров.