С.: Полетишь?
B.: Без гарантии. Из чистого любопытства.
C.: Расходы, транспорт, прикрытие — мои…»
— Впечатляет? — спросил «Николай Николаевич», отодвигаясь.
— Да-а… но ведь это же только последний разговор, до того, наверное, еще не… А предыдущие тоже можно посмотреть?
— Ну вы нахал! — вскинулся молодой. — Может, вам еще и список задействованной агентуры дать почитать? И план работы по делу?
Его старший коллега явно и не скрывая наслаждался ситуацией.
— Предыдущие… А что? Давайте! Как говорится, раз пошла такая пьянка…
На свет появился еще один похожий листок.
«В.: Что за штука?
С.: Контейнер такой… Типа бочки на двух полозьях. Метра два на полтора. По бокам — ручки, чтоб удобнее носить…»
— Удовлетворены?
— Да-а… — В животе у Виноградова заворочался противный холодный паук, тоскливая глухая тяжесть разлилась от затылка вниз по спине. — Оперативные записи…
— Легализуем, голубчик! И не сомневайтесь — понадобится, так легализуем. Обставим по всем правилам — любой прокурор сожрет! И не вякнет, время такое, а?
Свободного пространства для маневра больше не было — ни миллиметра. Каспаров в такой ситуации сдал бы партию…
— Вы готовы меня выслушать? — «Николай Николаевич» смотрел на капитана почти сочувствующе.
— Да.
— Тогда попробуем…
Виноградов мгновенно, как хороший боксер после нокдауна, собрался: по идее, беседа должна бы уже быть закончена — все, «крест на пузе», пишите прокурору. Но… Ребятам что-то надо, это неплохо, во всяком случае…
— Мастер в вас не ошибся, условия контракта выполнены блестяще.
— Спасибо.
— Это не комплимент. Это констатация факта. Открою маленький секрет — мы тоже искали те два снаряда, параллельно с прибалтами…
— Все-таки дружите?
— У них свои интересы, у нас — свои. Не в этом суть… Важно, что ты стартовал позже, а нашел первым.
— Повезло… Стечение обстоятельств.
— Ну, за те деньги, которые Мастер вам посулил… — самолюбиво вставил молодой. Было заметно — он относился к категории людей, которых мутит, когда при них кого-либо хвалят. Пусть даже делается это в оперативных целях.
— Завидуете? — грустно и укоризненно покачал головой Виноградов. — Зря…
Он скосил глаза на свои кроссовки с вынутыми шнурками.
— Было бы чему! — фыркнул молодой.
— Я могу продолжать? — поинтересовался «Николай Николаевич», по-отечески глядя на коллегу и Виноградова. Тон его не менялся: — Повезло… Что ж, везение — это тоже фактор, весьма значимый в оперативной работе. Разведчик без везения — пушечное мясо… шлак! Так вот. Вы свои обязательства перед Степаненко выполнили. Нет?
— Безусловно. Речь шла только об одной… штуке… — Владимир Александрович спохватился: — К протоколу это, разумеется, никакого отношения не имеет, так — игра ума!
— Разумеется… Я предлагаю вам другой контракт, не менее выгодный.
«Николай Николаевич» сделал эффектную паузу. Виноградов сделал внимательное лицо. Молодой чекист сделал вид, что его в кабинете нет.
— Исходная ситуация та же: все ищут похищенный ядерный снаряд. Назовем его «номер два». Ваша задача — чтоб наниматель нашел его раньше других. Наниматель на этот раз — наша «фирма». Все просто…
— Гонорар? Тут уже были какие-то намеки…
— О! Вы можете назвать мне что-нибудь дороже свободы?
— Хотелось бы конкретнее…
— Пожалуйста. История с Мастером в уголовное дело не попадет. Больше того — мы не станем приобщать к легализованным материалам вообще ничего из «прослушки»… Пусть твои милицейские соратники покувыркаются самостоятельно — из истории с чеками им ничего не вытянуть, это ясно, а остальное от тебя зависит: захочешь, дашь «расклад» по своим начальникам, захочешь — не дашь… Им на тебя «показать», как я понимаю, нечего, так что…
— Лучше, конечно, если ты нам сейчас что-нибудь «дашь» под протокол — про начальника Пароходства, про своего шефа из Морского отдела. Мы бы тогда сразу «регионалам» пасть заткнули и смогли уже сегодня добиться от них твоего освобождения под подписку — все-таки формально они задерживали…
Виноградов и «Николай Николаевич» одновременно посмотрели на ретивого чекиста как на больного. Помолчали. Вздохнули. Тот уже и сам понял, что сказал что-то не то, задвигал руками, переставляя на журнальном столике чайные принадлежности, рассыпал сахар.
— Сколько у меня есть времени, чтобы подумать?
— О-о! Это зависит только от тебя: хочешь — решай прямо сейчас, хочешь — ответишь года этак через три-четыре… Только вряд ли тогда это нас заинтересует.