И в проема потемках, сгибаясь сутуло,
Появилась... (ну, кто? отгадайте на милость!)
...Помолилась и сразу, разнявши одежду,
Подошла к шифоньеру, достала штоф водки,
Испила его залпом, и, лягши промежду,
Отрубилась, не сняв лапсердак и колготки.
Возлежит и храпит. Я старательно целюсь,
Но не видно впотьмах - где она, где другие...
Кто есть кто? Вот по лампочкам целиться - прелесть!
А, пустое... Желаю служить литургию!
"Летаргический литр улетевшего лета
Телетайп - телеграфные литеры терли..."
Я пою, контрапункт соблюдая при этом,
И храня резонанс под зубами и в горле.
Через час капитан, захрапев басовито,
Повернулся на правый с лампасами бок,
Пошуршал и затих, непроснувшийся с виду;
Я никак не воспринял такой экивок,
Но мое вдохновенье запнулось сугубо,
И сошла горделивая песня на нет...
...Ковыляют часы. Разлагаются трупы.
Дребезжит за окном недалекий рассвет.
Стон и храпы, сопение и пердозвукство
(Ничего, ничего...). Над лагуной вдали
Тусовалось летающих мидиев штук сто,
И еще тусовались, ворча, журавли...
Капитанская дочка проснулась внезапно,
Безмятежно-безоблачно-сладко зевнув;
Я подумал:"Сейчас вот я ежели ляпну
Про летающих мидиев, про косину,
Про ирландцев, желающих польского пива,
Про траншеекопатель у дверцы зари
Да хотя бы и просто Gargaffly or Viva! "
И не ляпныл в итоге. "Желаешь пари?"
Предложил полусонной, коснувшись губами
Также губ, - "Например, я беру револьвер,
Заряжаю в него не булыжник, но камень,
Из латуни и, следуя устной молве,
Разряжаю!" - она улыбается мило;
Достаю револьвер. Отвожу барабан.
Заряжаю туда минералец нехилый
Объявляю: "Умри, дорогая раба!"
И, нацеливши дуло небрежно в затылок,
Нажимаю на триггера строгий изгиб.
Минерал вылетает безудержно с тыла,
Револьвер выпадает на пальцы ноги.
Очень больно, а также изрядно обидно
По условию нашего с дочкой пари
Непонятно, кто выиграл... Также не видно
Револьвера. Кричу: "Ты меня не дури!
А не то Я тебя... (неплохая идея...)
Я тебя - неплохая идея - тебя...
(Говоря, отчего-то крутее балдею
И в экстазе порывисто плед теребя
Отпадаю)" Она понимающе-шустро
Между пледом и мной поместившись сама,
Объясняет мне: "Так говорил Заратустра,
Прошлым летом" - буреет на стенах кайма...
Опускаюсь в колодец мирских наслаждений,
Погружаюсь в пучину людских возжеланий,
Ниспадаю в нутро глубины нисхождений,
Возлагаю проворно вспотевшие длани.
Словно лани резвимся у двери рассвета.
Это... Это? Ну...это...ну, так... Просто, в целом,
Да, пустое, пожалуй...о чeм я?..Ну...это...
(Я дочуркой любуюсь чрез мушку прицела
Пречертовски, чертовка, огнисто-гривиста
И чиста чересчур)...Это, знаешь ли, как бы
Вроде соло с затакта минорного твиста
Или скрюченной в трубку куском диафрагмы...
Я забылся. Я - только вместилище жизни,
Семафор замешательства краха Вселенной:
Если терпкая нить моя, лопнув, повиснет,
Укоризне не выжить в позиции тленной!
Помаленьку в себя прихожу боязливо...
Мы - как скумбрии кайфа, как вепри вопроса:
Кто поставит маяк над похмельем отлива,
И кому посадить в усыпальнице просо?..
Ощущаю печальное эхо пощечин.
Почему печенеги не щучат лещину
Вот проблема, на вид непонятная очень.
Отдаленные крики: "Желаю мужчину!"
Это дочка - откуда доносится голос?
За камином, распахнутой тьмою и тмином
Пропитавшийся пол из поломанных полос...
...Телефон. "Это кто?" - "Говорят из Совмина"
"А зачем?" - и вопрос повергает в молчанье
(Но недолгое) голос из поднятой трубки,
"Чтоб вы знали, что завтра в ЦК совещанье
И на том совещаньи хрустальные кубки
Распродажею хлынут". Я срочно оделся
"Выезжаю!" - и, чмокнув дочурку прощально,
Поспешил за порог, где по курсу имелся
Бронированный поезд с дюймовой пищалью.
Захожу, раздеваюсь и требую кофе.
"Вас куда?" - "В совнарком" - "Рубь сверх счетчика" - "Ладно";
Мне приносят напиток в трехведерном штофе
И газету "Гляди, чтоб не стало повадно!"
Бронепоезд набрал офигенную скорость,
Задрожала на стенках кофейная гуща...
Машинист продавал, находя в этом корысть,
Порнографию, газ прибавляя все пуще...
На спидометре старом в ажурной оправе
"Двести семьдесять с гаком. Трави понемногу!"
Машинист пятернею плакатик расправил:
"Обалденная штука!" - присел колченого
"Скорость та же, но гаки значительно круче.
По пятерке за ксеру. Супруга министра...
А желаешь, стриптиз верблюжачий и сучий?
А любовь комсомлки и злого фашиста?"
"Не желаю! Согрей цеилонского чая!"
Машинист погрустнел и отвял восвояси.
Я газету раскрыл, капитально скучая,
Заявил: "Я мечтаю о кроличьем мясе!
И коль оного мне не достанется тотчас,
То направлю в президиум ноту протеста!"
...В развороте газеты, мучительно корчась,
Я заметил призыв "Годовая фиеста!!!"
Это кстати. Заеду туда ненадолго,
Но потом...Между тем, заскрипев оголтело,
Тормоза, дребезжа без устатку и толку,
Тормозили. Я вижу латунную стелу.
Обелиск. Партизанам? А может, Диего?..
...Лобуда. Возле стелы - избушка Совмина.
Бронепоезд, опухший от долгого бега,
По инерции въехал в посадки жасмина.
Выбираюсь. Кусты удивительно крупны.
За кустами плакат: "За сквалыжность и скважность!!"
Мне припомнился запах сегодняшний трупный;
И стоит у кустов экипаж экипажный.
"Отвези, дорогой, на собрание членов
Тороплюсь!" - залезаю в резное ландо.
Скипидаром сочатся у кучера вены,
Отродясь заниматься такой ерундой
Не люблю, но его вопрошаю бесстрастно:
"Эй, любезный, зачем на кобыле хомут?"
Встепенулся возница и рожею красной
Улыбнулся, слюняво кусая хурму.
Но задумался и, поразмыслив недолго
Простонал: "Ну а хрен его знает - зачем!"
Мимо нас прошуршала немытая "Волга",
Я заметил сову на шоферском плече...
"Догони, сукин сын, эту черную тачку,
Коль догоним - пожалую лисий тулуп"...
Надуваю на выдохе мятную жвачку
И решаю, что кучер, пожалуй, не глуп.
Вот до цели уже метров 200 осталось,
Метров 100, 50, 25 и... удар!
Я в канаве лежу - ощущаю усталость.
Догорает "Волжанка", собравшись туда,
Поднимаюсь. Шатает, как после пол-литра,
Перевернутым тазом зияет ландо,
Пузырится сгорая на кузове нитра,
И куда-то пропал из кармана кондом...
Никого на шоссе; обгорелые трупы,
Околевшая кляча и только сова
У меня на плече с выражением глупым
Повторяет знакомые очень слова:
"Я отдамся немедля - бери прямо сразу..."
Не пойму ничего, просыпаюсь в поту.
Капитанская дочка сготовила зразу,
И хотя приготовила зразу не ту,
Я обрадован. "Где я?" - спросил голосисто.
"Кто-ж теперь разберет" - отвечает она
"Принесли Тебя вечером злые марксисты
С коментарием искренним - он сатана!
И ушли" - "А откуда Ты тут объявилась?"
"Приплыла на барже, согласись - это плюс!"
"На барже - это плюс, приплыла - это минус..."
"Но... в той хате, меж трупов, одна... я боюсь!"
"Как - одна, капитан - нуежели он помер?
Я себе не прощу, принесите стрихнин!"
"Он уехал вчера на вечернем пароме
На большой федерального штаба пикник,
И вернется не скоро" - она замолчала,
Чуть пушистой рукой отряхая слезу...
Я представил паром в обрамленьи причала,