— Ну, вижу, гремит костями какая-то кляча. Ну и ворону ты себе подцепил, приятель!
Флейтист вдруг серьезно посмотрел на него:
— Не смей так говорить о моей невесте, — и тут же, — у меня есть неплохая кашаса. Хочешь сделать глоток?
Кот вошел. Женщина на кровати прикрылась простыней.
Флейтист засмеялся:
— Он же совсем мальчишка, не обращай внимания.
— Этими мощами меня не соблазнишь, — ответил Кот, — я на кости не бросаюсь.
Кот выпил кашасы. Флейтист уже сидел на кровати и целовал женщину. Они не видели, как Кот вышел, прихватив с собой сумочку проститутки, забытую на стуле под ворохом одежды. На улице Кот пересчитал деньги — шестьдесят восемь милрейсов. Он выбросил сумочку под лестницу, сунул деньги в карман и пошел, насвистывая, к дому Далвы.
Далва ждала у окна. Кот пристально посмотрел на нее:
— Я зайду… и вошел, не дождавшись ответа.
Далва еще в коридоре спросила:
— Так что он сказал?
— Скажу в комнате. Показывай, куда идти.
Они вошли в комнату. Коту сразу же бросилась в глаза фотография: Гастон в смокинге, играет на флейте. Кот сел на кровать, не отрывая взгляда от портрета. А Далва испуганно смотрела на Кота и едва смогла повторить вопрос:
— Что он тебе сказал?
— Сядь сюда, — Кот показал на кровать.
— Каков петушок… — прошептала она.
— Слушай, крошка, он путается с другой, поняла? Ну, я им обоим сказал, что надо, а потом обчистил эту шлюху. — Кот сунул руку в карман, вытащил деньги. — Мы это разделим поровну.
— Значит, он с другой. Но господь их накажет. Обоих разобьет паралич. Господь Бонфинский — мой покровитель.
Она подошла к иконке Господа Бонфинского, дала обет и вернулась.
— Оставь деньги себе. Ты их заработал.
— Садись, — повторил Кот.
На этот раз она села. Кот обхватил ее и опрокинул на постель. А потом, после того, как ласки и оплеухи, которыми он ее награждал, сорвали стон с ее губ, она прошептала:
— Да ты настоящий мужчина.
Кот встал, поддернул брюки и, подойдя к портрету флейтиста, разорвал его в клочья.
— Теперь поставишь сюда мой портрет.
Женщина рассмеялась:
— Иди ко мне, мой котеночек. Ах, какой же любовник из тебя получится! Я тебя этому научу.
И заперла дверь. Кот сбросил с себя одежду.
Вот почему Кот уходит каждый вечер около полуночи и возвращается только утром, чтобы вместе с остальными участвовать в дневных похождениях.
Подойдя к Коту, Хромой съязвил:
— Собираешься ослепить ее этим перстнем, да?
— Не твое дело, — отрезал Кот, закуривая. — Хочешь, пойдем со мной, посмотрим, найдется ли такая, что захочет иметь дело с тобой, хромоногим.
— Не беспокойся, если понадобится, найду себе что-нибудь получше уличной девки.
Кот был явно не расположен к обмену любезностями, и Хромой ушел. Хромой привалился к стене, не зная, как убить время. Он видел, как около половины двенадцатого ушел Кот. Хромой усмехнулся: Кот умылся, намазал бриллиантином волосы и направился к выходу, покачиваясь, — походкой бродяг и моряков. Потом Хромой долго глядел на спящих мальчишек. Здесь их было около пятидесяти — беспризорных детей без отца, без матери, без наставника. Что было у них? — Только безграничная свобода, только улицы и пляжи этого города, где они вели не всегда легкую жизнь, добывая еду и одежду всеми возможными способами: подносили чемоданы, воровали бумажники и шляпы. Иногда грабили, иногда просили милостыню. Вообще-то в банде было около сотни ребят, но остальные не ночевали в складе. Они разбредались по подъездам небоскребов, устраивались под причалами или перевернутыми баркасами на песке у Дровяной пристани. Они никогда ни на что не жаловались. Случалось, они болели и умирали от неизвестной болезни. Если в это время в склад заходил падре Жозе Педро, или дон'Анинья, или Божий Любимчик, больной получал какое-нибудь лекарство. Но никто не заботился о них, как о других детях, у которых есть дом, семья. Хромой задумался. Нет, слишком высокую цену приходится им платить за радость свободы. И она не окупает нищеты и убожества их жизни.
Размышления Хромого прервал какой-то шорох. Он обернулся: негритенок Бузотер на цыпочках крался к выходу. Хромой подумал, что мальчишка хочет спрятать свою добычу, чтобы не сдавать ее в общий котел. А это преступление против законов капитанов. Хромой решил выследить негритенка и последовал за ним, лавируя между спящими. Небо было усыпано звездами, и Хромой хорошо видел, как Бузотер вышел из барака и торопливо свернул за угол. Хромой понял, что он направляется к противоположному концу здания, где песок еще мельче, и решил обойти склад с другой стороны. Он успел вовремя: Бузотер как раз подходил к кому-то. Хромой сразу же узнал Алмиро, пухлого и медлительного двенадцатилетнего парня. Они улеглись вместе, негр стал ласкать Алмиро. Хромой подошел поближе и услышал шепот: «Мой сыночек, мой сыночек.» Хромой отпрянул. Неизбывная тоска снова навалилась на него. Все ищут человеческого тепла, чего-то такого, что заставило бы забыть убожество их собственной жизни: Профессор — в книгах, которые он читает ночами напролет, Кот — в постели уличной женщины, которая дает ему деньги, Фитиль — в преображающей его молитве, Бузотер и Алмиро — в ласках на песчаном берегу. Хромой почувствовал, как тоска все сильнее сжимает ему сердце. Как избавиться от нее? Спать нельзя: если уснет, вернутся тюремные кошмары. Если бы он мог выместить на ком-нибудь свою боль: избить, исхлестать до крови кнутом. Он подумал, не поджечь ли спичкой ногу кому-нибудь из спящих. Но, заглянув в склад, Хромой почувствовал только жалость и безумное желание убежать. И он бросился бежать по берегу, не разбирая дороги, спасаясь от своей тоски.