Педро Пулю разбудил какой-то шорох. Он спал ничком и мог видеть все происходящее не поднимая головы. Какой-то мальчишка поднялся и, стараясь не шуметь, пробирался в угол Фитиля. Спросонья Педро Пуля подумал было, что это какой-нибудь гомик. Он насторожился, приготовившись выгнать виновных, законы банды не допускали педерастии среди капитанов. Но, окончательно проснувшись, он сообразил, что это невозможно, ведь Фитиль не из таких. Тут явно пахло кражей. Действительно, парень уже открыл сундучок Фитиля. Педро Пуля бросился на него. Борьба была короткой. Кроме Фитиля, никто даже не проснулся.
— У товарищей воруешь?
Виновник молчал, потирая ушибленное место.
Педро Пуля продолжил:
— Завтра же уберешься отсюда. Видеть тебя не хочу. Нечего тебе с нами делать. Ступай к ребятам Эзекиела, это они воруют друг у друга.
— Я только хотел посмотреть…
— Что это ты хотел посмотреть руками?
— Клянусь, я только хотел посмотреть его медальон.
— Выкладывай все по-честному, а не то получишь, как следует.
Тут вмешался Фитиль:
— Оставь его, Педро. Может, он и вправду только хотел посмотреть медальон. Тот, что мне подарил падре Жозе.
— Это правда, — подтвердил мальчишка, — я только хотел посмотреть. Вот честное слово!
Он трясся от страха, понимая, как трудно приходится тому, кого выгнали капитаны песка. У него только два пути: либо вступить в банду Эзекиела (а его ребята что ни день — в тюрьме), либо подыхать в исправительной колонии.
Фитиль снова вступился за парня, и Педро вернулся на свое место рядом с Профессором. Тогда мальчишка сказал Фитилю все еще дрожащим голосом:
— Я скажу, чтобы ты знал. Я познакомился сегодня с девочкой. Там, в Соломенном Городке. Я забрался в магазин, хотел стащить пиджак. Но тут вошла она и спросила, что я хочу купить. Мы разговорились. Я сказал, что приду завтра с подарком для нее. Потому, что она добрая, она хорошо отнеслась ко мне, понимаешь? — теперь он кричал и, казалось, вот-вот забьется в истерике.
Фитиль повертел в руках подаренный падре медальон, внезапно протянул мальчишке:
— Возьми! Подари ей. Только Пуле не говори.
Сухостой 16 вернулся в барак на заре. Его темный силуэт четко вырисовывался в предрассветном воздухе: волосы мулата-сертанежо 17 всклочены, на ногах — альпаргаты 18, как будто он только что приехал из каатинги 19. Он перешагнул через Жоана Длинного, сплюнул, растер ногой плевок. В руке он сжимал газету. Сухостой внимательно осмотрелся. Увидев Профессора, направился прямо к нему и, несмотря на столь ранний час, стал будить:
— Профессор… Профессор…
— Что случилось? — Профессор никак не мог проснуться.
— Проснись, у меня к тебе дело.
Профессор сел. В темноте он едва различал хмурое лицо Сухостоя.
— Это ты, Сухостой? Что тебе?
— Прочти мне заметку про Лампиана 20. В «Диарио» напечатана. Там и фотография есть.
— Оставь, завтра прочту.
— Прочти сейчас, а завтра я научу тебя свистеть канарейкой.
Профессор поискал свечу, зажег и стал читать газетную заметку: банда Лампиана ворвалась в поселок в штате Баия, убиты восемь полицейских, изнасилованы женщины, ограблен сейф префектуры. Мрачное лицо Сухостоя просияло. Сжатые губы расплылись в улыбке. Он ушел, счастливый, и унес газету, чтобы вырезать портрет Лампиана. И в сердце у него расцвела весенняя радость.
16
Антонио дос Сантос (род. в 1914 г.), по прозвищу Сухостой, реальная личность. Родился в штате Сержипи.
20
Виргулино Феррейра да Силва, по прозвищу Лампиан (1898–1938) — знаменитый главарь бандитов-кангасейро, действовавший на северо-востоке Бразилии.