— И что из этого?
— В магазинах Империи ботинки Михельсона стоят два с половиной рубля. Но учащимся по нашей кредитной программе они достаются по оптовой цене рубль восемьдесят. А через год сеть магазинов «Вторые руки» выкупает эти ботинки. В среднем по полтора рубля. Немного подкрашивает, ставит новые набойки и продаёт. Причём, продаёт себе не в убыток. Так что учащемуся достаточно добавить всего тридцать копеек на покупку новых ботинок. И банк ему снова их даёт из наших самых депозитов. Ведь мы снова получаем рубль, и снова большую часть кладём в банк. Многие семьи уже только поэтому отправляют детей учиться.
— Простите, но я не уверен, что правильно понял вас, сударыня.
— Родителям становится гораздо легче! Дети, которые пошли в школу, получают обувь, форменную и рабочую одежду, горячее питание и образование. В счет кредита за них оплачивают часть проживания в доходных домах и общежитиях. А в реальном училище они могут не только начать гасить кредит, но и внести какую-то копеечку в семейный бюджет. Мотивация отдать ребёнка учиться — бешеная! Опять же, и детям мотивация. Тех, кто хорошо учится и старательно работает, ставят на более доходные работы. А самых головастых даже переводим в гимназии. И сами платим за них проценты. Вот эта небольшая часть — уже чистая благотворительность.
— Хм… Хорошо, с обувью вы можете такой финт провернуть. С одеждой, вероятно, тоже. Вискозное и медно-аммиачное волокно вы производите сами. Шерсть, лён и хлопок получаете взамен на ваши удобрения…
— Вы очень догадливы! — лучезарно улыбнулась Столыпину собеседница. — Немногие понимают это сами. Но и с остальным всё обстоит так же! Отопление у нас за счет мазута. Мазут мы сами получаем из нефти, добываемой в Ухте. Здесь перерабатываем, выгодно продаём керосин, да и прямогонный бензин с соляркой тоже наловчились перерабатывать и выгодно продавать. У нас есть, что положить на депозит, чтобы профинансировать отопление школ. Или вот взять господ Беляевых. Раньше у них здесь был один завод, теперь их шесть, да ещё столько же открыли конкуренты. Они снабжают нашу программу строительным лесом и фанерой для строительства школ, бумагой для учебников и тетрадок. Но ведь и мы снабжаем их реактивами для производства бумаги, клеями для фанеры и лаками для древесных изделий. Наши железные дороги и суда перевозят им грузы. Так что и тут мы вывели, где и как можно что-то выделить на финансирование.
— Однако!
— Поверьте, уважаемый Пётр Аркадьевич, аналогичные схемы мы придумали для снабжения одеждой, книгами, тетрадками, чернилами, для школьных завтраков и обедов, для содержания общежитий для реалистов и зарплаты учителям. При определённом уровне декомпозиции все здесь окупается полезными ископаемыми, которые добываются на рудниках, принадлежащих нам и нашим партнёрам, электричеством с ГЭС, лесом…
— Не только. Ещё и трудом сотни тысяч человек.
— И снова повторю, приятно говорить с понимающим и умным человеком — и Наталья Дмитриевна озарила собеседника улыбкой. — Но свою зарплату они тратят на проживание, еду и одежду. А это снова — уже перечисленное плюс услуги наших пароходств и наших железных дорог. Пока что у наших предприятий есть достойная маржа, и мы не только готовы класть часть её на депозит в банки, чтобы тем было, чем выдавать кредиты, но и убедили делать то же самое часть наших партнёров. К примеру, упомянутый Михельсон с каждой первой пары ботинок кладёт на депозит гривенник. Пусть и всего на год. Но и это помогает делу!
— Погодите! Вы сказали «пока что»⁉ А что будет потом? Ведь любое дело рано или поздно снижает свою прибыльность?
— Вот поэтому, Пётр Аркадьевич, мы и даём все это в кредит, а не в подарок! — серьёзно ответила Наталья Дмитриевна. — Чтобы к моменту, когда у нас упадёт рентабельность, новые кредиты выдавались из сумм, возвращённых теми, кого мы кредитуем сейчас…
'…Похоже, моей Натали удалось очаровать Столыпина. Нет, не в смысле женских чар, хотя на мой вкус тут никого не встречал прекраснее неё. Он полюбил эти беседы. Они несколько раз пили вместе кофе до моего возвращения, общались и потом. Как вдвоём, так и расширенным кругом. Натали приглашала не только меня, но и других людей нашего «внутреннего круга».
На этих встречах мы многое с ним обсуждали. Оказалось, что у нас совпадают взгляды на применение удобрений и механизацию сельского хозяйства, и на то, что вполне воз можно в разы поднять производительность труда крестьянина за счет механизации, селекции и передовых агротехнологий, включая удобрения, теплицы, мелиорацию[43]. А вот про связанную с этими мероприятиями программу кредитования крестьян он слышал впервые. Как и про разработанную нами систему страхования и парирования рисков «двух российских бед — недорода и урожая». Мы ведь не просто теоретически рассуждали, мы могли предъявить ему конкретные примеры успешности новых методов выращивания и хранения урожая.
43
Уже работая над книгой, авторы выяснили, что и в реальной истории в этот же период Столыпин, освоившись в должности Гродненского губернатора, начал проводить реформы, которые включали расселение крестьян на хутора, ликвидацию чересполосицы, внедрение искусственных удобрений, улучшенных сельскохозяйственных орудий, многопольных севооборотов, мелиорации, развитие кооперации, сельскохозяйственное образование крестьян.