Произойдет ли сегодня?
Без всяких предвестников проходило ощущение пребывания в Большом Хранилище. Потом… возникала сверкающая сеть в расплавленном от жары небе. Айдахо отдавал себе отчет в том, что это видение, что на самом деле никакой сети нет. Его ум переводил на человеческий язык то, что не в силах были высказать ощущения.
Сияющая сеть ундулировала, словно под дуновениями вечного северного ветра.
Потом сеть раздавалась, и в просвете Айдахо видел двоих – мужчину и женщину. Они выглядели вполне заурядно, но в то же время очень необычно. Бабушка и дедушка в древних одеяниях. Длинный, до пят фартук на мужчине и длинное платье и головной платок на женщине. Они работали в цветнике! Айдахо был уверен, что это совершеннейшая иллюзия. Я вижу, но это не существует в действительности.
Со временем мужчина и женщина начинали замечать Айдахо. Он слышал их голоса.
– Он опять здесь, Марти, – говорил мужчина, обращая ее внимание на Айдахо.
– Как он может видеть сквозь пелену смерти? – всегда спрашивала Марти. – Мне кажется, что это невозможно.
– По-видимому, он стал очень тонким. Интересно, знает ли он об опасности?
Опасность. Именно это слово прерывало его видение.
– Ты сегодня не у консоли?
Какое-то мгновение ему казалось, что это продолжается видение, но потом он осознал, что вопрос задала вполне реальная Одраде. Ее голос раздался сзади, женщина стояла рядом с Айдахо. Он резко повернулся и успел заметить, что не закрыл за собой люк, и Одраде проследовала за ним в Большое Хранилище. По его пути, не наступая на песок, который мог выдать ее присутствие своим шорохом под ее ногами.
Вид у Одраде был усталым, глаза выдавали нетерпение. Почему она думает, что я должен быть у консоли управления?
Словно отвечая на его невысказанный вопрос, Одраде сказала:
– В последнее время я очень часто заставала тебя за пультом у консоли. Что ты ищешь, Дункан?
Он молча покачал головой. Почему я вдруг почувствовал угрозу?
В обществе Одраде он редко испытывал страх. Однако мог припомнить и исключения. Например, однажды она вдруг стала внимательно приглядываться к его рукам, находившимся в поле консоли управления.
Страх ассоциируется с консолью. Неужели я выдал пристрастие ментата к получению данных? Может быть, они заподозрили, что у меня есть скрытая от них внутренняя жизнь?
– Мне совершенно отказано в праве на частную жизнь? – В голосе прозвучали гнев и вызов.
Одраде медленно покачала головой, словно говоря: «Ты способен на нечто большее».
– Ты приходишь сюда второй раз за сегодняшний день. – В голосе Айдахо появились обвиняющие нотки.
– Должна тебе сказать, что ты стал лучше выглядеть, Дункан, – еще одна словесная уловка.
– Ваши наблюдатели докладывают тебе и об этом?
– Не раздражайся. Я приходила поговорить с Мурбеллой, и она сказала, что ты должен быть внизу.
– Полагаю, вы знаете, что Мурбелла снова беременна.
Можно ли расценивать эти слова как попытку умиротворить Одраде?
– Мы очень рады этому, но я пришла сказать тебе, что Шиана намерена нанести тебе визит.
Почему об этом говорит мне именно Одраде?
Слова Верховной Матери вызвали в памяти Айдахо образ девчонки с Дюны, которая стала самой молодой (так утверждали сами Сестры) полной Преподобной Матерью. Шиана, его доверенное лицо там, на воле, которая в Пустыне следит за развитием Великого Червя. Стал ли он вечен? Почему Одраде интересуется визитами Шианы к нему?
– Шиана хочет поговорить с тобой о Тиране.
Одраде видела, что сумела удивить Айдахо.
– Что нового могу я сказать Шиане о Лето Втором? – спросил Дункан. – Она же Преподобная Мать.
– Ты очень близко знаешь Атрейдесов.
Ага, вот в чем дело! Она охотится за ментатом.