— Я скучаю по своей семье, по дому. Я… я больше никогда их не увижу.
Он сжал меня в объятиях с потемневшим от ярости лицом.
— Я защищу Аюнну от друэльцев. Я теперь твоя семья. Ты моя, не грусти. Когда цикл закончится, друэльцы вернут нас на мою родную планету. Я построю для тебя новый дом. Мы будем в безопасности.
Я ошеломленно на него уставилась:
— Я не понимаю, разве друэльцы не станут удерживать нас здесь?
Моррдрук завернул за угол, игнорируя взгляд одинокого закийца, который открыто пялился на меня.
— Это место создано только для боевых игр. У друэльцев есть цикл бодрствования, когда они активны. Зимой у них наступает цикл сна. На это время они возвращают всех бойцов на их родные планеты для размножения. А пробудившись, вновь выбирают бойцов для своих игр.
Во мне возродилась надежда.
— Они вернут меня на Землю?
— Человеческая женщина не боец. Я выиграл тебя, теперь ты принадлежишь мне. Все выигранные закийцами женщины тоже стали закийками. Тебя отвезут на мою планету, а не на планету людей.
Моя надежда разбилась на миллионы кусочков. От беспомощности, от эмоций, бушевавших внутри меня, на глаза навернулись слезы. Я сглотнула, пытаясь их сморгнуть. А затем меня охватила ярость. Прижав руки к груди Моррдрука, я пыталась оттолкнуть его, извиваясь всем телом.
— Поставь меня, я пойду сама.
Он поставил меня на ноги, но не отпустил руку, как будто боялся, что я сбегу. Всё чертовски плохо.
— Отпусти меня, — прошипела я.
— Нет.
Это стало последней каплей. Мне нужно было уйти. Мне хотелось свободы. Благодаря урокам самообороны, что преподал мне старший брат, я схватила Моррдрука за средние пальцы и дернула назад, заставив его отпустить моё запястье, и в то же время врезала ему ногой по голени. Он взвизгнул и отшатнулся. Наконец я освободилась и побежала.
Глава 6
Вот дерьмо, что я натворила? Позволила эмоциям взять над собой верх и тем не менее не могла остановиться. Я уворачивалась и лавировала между удивленных зевак. Стоило мне услышать позади себя шаги приближающегося Моррдрука, в вены хлынул адреналин, а сердце бешено заколотилось.
Я закричала, стоило ему схватить меня за руку и развернуть. Рефлекторно замахнулась правым кулаком в его лицо. Моррдрук повернул голову в сторону, уклоняясь от удара. И прежде чем я осознала, перехватил мое запястье. Более сильный и быстрый, он мгновенно скрутил меня, удерживая за руки, а затем впечатал спиной к собственной груди. Прижимая оба моих запястья к телу, крепко сжал меня в объятиях, пока я сопротивлялась и кричала от разочарования.
— Спокойно, — прорычал он, опаляя горячим дыханием мое ухо.
— Иди к черту!
Он снова резко развернул меня, закинул на широкое плечо и быстро куда-то направился. Я сомневалась, что он даже вспотел от того незначительного усилия, с которым скрутил меня.
Охваченная безумной яростью, я билась и извивалась на его широком плече, стараясь вырваться. Но он, сжав рукой мои ноги, твердой ладонью удерживал меня за задницу. Открылась и захлопнулась какая-то дверь, затем он бросил меня на кровать и навалился сверху.
Я застыла и ошеломленно на него уставилась. Мы вернулись в нашу камеру, и наше хриплое дыхание эхом отражалось от стен. Я пошевелилась, желая сесть, но он навалился на меня сверху и, удерживая за запястья, прижал руки над головой. Я пиналась и брыкалась, впустую сотрясая воздух.
— Слезь с меня, сукин ты сын, я не хочу этого, я не хочу тебя! Я хочу домой! — Мои крики превратились в всхлипывания, и приливной полной нахлынула истерика. Теплые слезы покатились по щекам. Я изо всех сил пыталась вздохнуть, вздрагивая и рыдая.
Моррдрук отпустил мои запястья, откинулся на кровать и осторожно притянул меня в колыбель своих объятий. И бережно укачивая, нежно поглаживал по голове, спине и рукам, пока я орошала слезами его грудь.
Казалось, он ничего не замечал, ни о чем не переживал.
— Моя храбрая Аюнна, — прошептал он. — Мне очень, очень жаль, я хочу отвезти тебя домой. Но я тоже раб.
Медленно успокаиваясь и выравнивая дыхание, я почти перестала плакать, но он все равно обнимал меня. Я шмыгнула носом, и он вытер его краешком моего платья.
Конечно, я знала, что Моррдрук не виноват, и я несправедливо набросилась на него.
— Прости, Моррдрук. — Мой голос мне самой показался хриплым и гортанным. — Я не хотела сбегать. Я просто…
— Не нужно, я тоже очень разозлился, когда они впервые забрали меня с родной планеты.
Черт возьми, и почему он был таким милым и всепонимающим. Хотела бы я ненавидеть его и его прикосновения, из-за которых ощущала себя настолько открытой и уязвимой. Он пальцем за подбородок приподнял мою голову, стирая влажные дорожки с щек и собирая последние слезинки губами.
— Так много восхитительных ароматов. Я хочу попробовать их все.
Он лизнул мою щеку. Я ахнула от ласки его шершавого горячего языка. Жадно вдыхая, Моррдрук уткнулся носом в мое горло, одновременно нежно скользя ладонями вдоль моего тела.
Он начал медленно поднимать вверх подол моего платья, как будто разворачивал долгожданный хрупкий рождественский подарок. Я приподняла бедра, позволив ему раздеть меня и отбросить платье на пол. Затем глубоко вздохнула. Потребность в его прикосновении практически ошеломляла, кровь шумела в ушах, заглушая все вокруг, кроме Моррдрука.
— У тебя невероятно сладкий аромат, никогда еще не касался никого, настолько нежного как ты, моя Аюнна. Никогда не смогу насытится тобой, перестать прикасаться к тебе, вкушать и ощущать тебя.
Он кружил языком по пульсирующей жилке на моем горле. От неторопливой ласки его языка по моей коже побежали мурашки. Он обхватил мою грудь ладонью, и я ахнула, стоило ему слегка прикусить затвердевшую вершинку.
Он поднял голову, пристально рассматривая мое явно раскрасневшееся лицо, прислушиваясь к учащенному дыханию. Провел пальцами по моим припухшим от слез губам.
— Мягкие, — снова прошептал он, накрывая мои губы своими, это нежное исследование оказалось слегка грубоватым и собственническим, я буквально тонула в этих невероятных ощущениях. Зарывшись рукой в мои каштановые волосы, он сжал их, удерживая меня в плену, свободной рукой играя с грудью, поддразнивая, пока я не ощутила, как она набухает. Каждое пощипывание сосков посылало испепеляющие импульсы в лоно.
Я застонала, подаваясь бедрами ему навстречу, ерзая на кровати, ищя более близкого контакта, стремясь облегчить пульсирующую боль. От его жесткой эрекции, обжигающей внутреннюю поверхность бедер, я тихонько всхлипывала.
— Пожалуйста, — захныкала, я сгорая от страсти.
Он отстранился, и я зарычала, протестуя, но он, схватив меня за бедра, приподнял и перевернул, ставя на колени, пошире раздвигая мои ноги.
Стесняясь собственного тела, я никогда не занималась сексом ни в одной другой позе, кроме миссионерской. Кто ж знал, что заку настолько сексуально выносливы, а я теперь с удовольствием пожинаю плоды. Я сделала мысленную заметку спросить его об этом позже.
С бешено колотящимся сердцем я почувствовала, как истекает горячей влагой лоно, готовое и жаждущее, чтобы его заполнили. Моррдрук большими шершавыми ладонями поглаживал чувствительную кожу на бедрах, возбуждая до предела.
— Моррдрук, пожалуйста, — я не могла остановиться, умоляя его снова и снова.
— Не хочу сделать моей Аюнне больно, сначала хочу доставить удовольствие. — Его низкий хриплый баритон подсказал, что он так же нуждается во мне. Плевать на боль, я хотела, чтобы он наполнил меня. — Не шевелись.
Моррдрук опалил горячим дыханием истекающее влагой лоно и глубоко вошел в него языком. Не таким большим или толстым, как член, но, боже, это было потрясающе. Затем начал медленными и ритмичными толчками трахать меня. Я закричала, покачиваясь на его лице. От его вибрирующего рычания задрожала, и волны чистого наслаждения прокатились по всему моему телу.