— Мистер Грейстоун, я в отчаянии, — тихо повторила она. — Я умоляю вас передумать. На карту поставлено будущее моей дочери.
— Отправляясь в плавание, я рискую не только своей собственной жизнью, но и жизнью своих людей. — Теперь он, похоже, начинал терять терпение.
Эвелин едва могла дышать.
— Я — вдова, оказавшаяся в большой нужде, без защиты и средств к существованию. Вы — джентльмен. Вне всякого сомнения…
— Нет, я не джентльмен, — резко оборвал он, снова давая понять, что разговор окончен. — И я не привык благородно спасать девиц в беде.
Разве у неё был какой-нибудь другой выбор? На кону стояло будущее Эме, и Грейстоун, похоже, не собирался уступать. Она должна была заполучить это золото, она должна была обеспечить блестящее будущее своей дочери! Эвелин подняла руку и робко коснулась подбородка Грейстоуна.
Его глаза расширились от удивления.
— Я в трауре, — прошептала Эвелин, — и, если во Франции так опасно, как вы утверждаете, я прошу вас рискнуть жизнью ради меня.
Его густые темные ресницы опустились. Эвелин не могла видеть его глаза, и снова повисло молчание. Она опустила руку, не в силах скрыть дрожь. Грейстоун медленно поднял ресницы и взглянул на Эвелин.
— Разве вам не любопытно, графиня? Неужели вы не хотите узнать, почему я пришел сюда? — очень тихо спросил он.
Эвелин почувствовала, как гулко стукнуло сердце.
— Почему же вы пришли?
— У вас тоже сложилась определенная репутация.
— Что это значит? Какая репутация у меня может быть?
— Я слышал, как вокруг все твердили, будто графиня д’Орсе — самая красивая женщина во всей Англии.
И тут вдруг стало так тихо, что она могла услышать дождь, не только барабанящий над их головами, но и бегущий по желобам на крыше. До неё доносилось и потрескивание дров со щепками в камине. А ещё она слышала оглушительное биение собственного сердца.
— И мы оба знаем, что это до смешного неверно, — заплетающимся языком еле произнесла она.
— Да неужели?
Странным образом ошеломленная, Эвелин облизнула губы.
— Безусловно, вы согласитесь… Подобное утверждение — сущий вздор.
Грейстоун медленно расплылся в улыбке.
— Нет, я не согласен. Какая вы скромница!
Эвелин не знала, что делать, к тому же теперь она не могла мыслить здраво. Ей ещё никогда не приходилось находиться в объятиях какого-либо мужчины, кроме Анри, а муж не был молодым, необычайно красивым или чувственным. Сердце заколотилось ещё сильнее. Эвелин охватили тревога и смущение, к которым примешивался некоторый страх, но, главным образом, она ощущала приятное возбуждение.
Эвелин замялась.
— Мне было шестнадцать лет, когда я вышла замуж.
Грейстоун оживился:
— Какое это имеет отношение к тому, что мы обсуждаем?
Она пыталась объяснить ему, что не была по-настоящему искушенной в любовных делах, но теперь это, казалось, не имело значения. Джек Грейстоун был самым привлекательным мужчиной, которого когда-либо встречала Эвелин, и не только потому, что он оказался столь хорош собой. Он был таким в высшей степени мужественным, таким дерзким и самоуверенным, таким сильным! Её колени подгибались. Сердце оглушительно грохотало. Кожу покалывало.
Эвелин никогда ещё не испытывала ничего подобного.
Встав на цыпочки, она приготовилась поцеловать его, их взгляды слились. Глаза Грейстоуна изумленно, с недоверием распахнулись. Но тут же ярко засверкали.
Внутри у Эвелин всё оборвалось в ответ на этот взгляд, и она легонько коснулась губами его рта. В то самое мгновение, когда их губы встретились, её пронзило потрясающее ощущение блаженства.
Эвелин стояла, неумело лаская его губами, и чувствовала себя так, словно тело объял огонь.
Грейстоун схватил её за плечи и стал целовать. Эвелин задохнулась, потому что его губы были слишком решительными, даже требовательными, и он припал к её рту с ошеломляющим неистовством.
И Эвелин ответила на его поцелуй.
Непостижимым образом она оказалась в объятиях Грейстоуна. Эвелин прижималась к его мощному телу, которое будто окутывало её, а её груди вдавились в его торс. Впервые в жизни Эвелин осознала, каково это — гореть в муках страстного желания. Это лишало разума, заставляло забыть обо всём на свете…
А потом он вдруг отстранился и оттолкнул Эвелин от себя.
— Что вы делаете? — потрясенно ахнула она.
Грейстоун смотрел на неё, тяжело дыша, — его серые глаза возбужденно пылали. Эвелин плотнее обернула халат вокруг тела. Потом схватилась за диван, чтобы удержаться на ногах.