Эвелин с жадностью глотнула воздух. Неужели он собирался отказать ей?
— Сэр! Мы должны уехать из страны — немедленно. Я боюсь за свою дочь! — со слезами в голосе воскликнула она.
А он просто смотрел на неё, явно безразличный к её отчаянию. Эвелин даже представить себе не могла, о чём он думал всё то время, пока в каюте висела странная тишина. Наконец он сказал:
— Я должен знать, кого везу.
Эвелин прикусила губу. Она ненавидела обман, но иного выбора не было.
— Виконта Леклера, — солгала она.
Его взгляд снова плавно скользнул по её лицу.
— Я возьму плату заранее. Мой гонорар — тысяча фунтов за каждого пассажира.
— Сэр! — в ужасе воскликнула Эвелин. — Я вряд ли найду шесть тысяч фунтов!
Он внимательно изучил её.
— Если вас преследуют, без неприятностей не обойдется.
— А если не преследуют?
— Плата за мою услугу — шесть тысяч фунтов, мадам.
Она на мгновение закрыла глаза, потом потянулась к своему лифу и отдала контрабандисту ассигнации.
Он пренебрежительно фыркнул:
— Это не имеет для меня никакой ценности.
И всё-таки положил ассигнации на стол.
Хмурясь, Эвелин снова скользнула рукой в лиф. Наглец не отвел взгляда, и она вспыхнула, извлекая роскошное колье из бриллиантов и рубинов. Безучастное выражение лица мужчины не изменилось. Эвелин подошла к незнакомцу и вручила ему украшение.
Он взял колье, уселся за стол. Эвелин оставалось лишь наблюдать, как мужчина вытащил из ящика лупу и принялся изучать драгоценные камни.
— Колье — настоящее, — с усилием произнесла она. — Это — большее, что я могу предложить вам, сэр, и оно явно стоит не шесть тысяч фунтов.
Он скептически посмотрел на Эвелин, а потом его взгляд вдруг скользнул к её рту, после чего мужчина вернулся к тщательному изучению драгоценных камней. Теперь Эвелин не знала, куда деваться от неловкости.
Наконец он опустил колье и лупу.
— Что ж, по рукам, виконтесса. Хотя это и вопреки здравому смыслу.
У Эвелин с души упал такой груз, что она чуть не задохнулась от волнения. На глаза навернулись слезы.
— Спасибо! Даже не знаю, как вас благодарить!
Контрабандист снова бросил на неё странный взгляд.
— Полагаю, вы всегда сможете отблагодарить меня, если захотите. — Он резко поднялся. — Скажите мне, где ваш муж, и я доставлю сюда его, вашу дочь и остальных.
Мы отходим от берега на рассвете.
Эвелин понятия не имела, что означало это странное замечание о благодарности, или она надеялась, что не понимает смысла сказанного… А ещё она просто не могла поверить такому счастью — он собирался помочь им бежать из страны, даже притом, что эта идея явно не вызывала у него особого восторга.
Эвелин испытывала неимоверное облегчение. Странно, но она была уверена в том, что этот человек благополучно вывезет их из Франции и переправит через Ла-Манш.
— Они в трактире «Абеляр». Но я пойду с вами.
— О нет! — Его взор стал твердым. — Вы никуда не пойдете, ведь одному только Богу известно, что может произойти по дороге между доками и трактиром. Вам лучше подождать здесь.
У неё перехватило дыхание.
— Я и так уже нахожусь вдали от дочери целый час! Я не могу и дальше оставаться без неё. Это слишком опасно.
Эвелин с волнением подумала о том, что кто-то может обнаружить её отсутствие и взять под стражу Анри, а заодно и Эме.
— Будете ждать здесь. Я не собираюсь провожать вас обратно к трактиру, и, если вы не подчинитесь мне, можете забрать свое колье, и мы расторгнем наш договор.
Его глаза стали острыми, как ножи. Ошеломленная, Эвелин замерла на месте.
— Мадам, я буду охранять вашу дочь ценой своей жизни и собираюсь вернуться на свой корабль через считанные минуты.
Эвелин глубоко вздохнула. Странно, но она доверяла этому человеку, и, очевидно, он был твердо настроен не брать её с собой в трактир.
Осознавая, что Эвелин капитулирует, он открыл ящик стола и вытащил оттуда маленький пистолет, мешочек с порохом и коробку с кремнем. Закрыв ящик, контрабандист впился в Эвелин взглядом.
Скорее всего, вам это не пригодится, и всё-таки держите оружие при себе, пока я не вернусь. — Он обошёл стол и протянул ей пистолет.
Эвелин взяла оружие. От взгляда её спасителя у неё леденела кровь. Но такой жесткости было объяснение: он собирался помочь предателям революции. Если бы его схватили, наверняка отправили бы на виселицу — и это ещё в лучшем случае.
Мужчина решительно зашагал к выходу из каюты.
— Запритесь на засов, — на ходу бросил он, даже не оглянувшись.
Ее сердце громко стукнуло в унисон с хлопком двери. Эвелин подбежала к ней и задвинула засов, успев перед этим увидеть своего спасителя, шагавшего по палубе в сопровождении двух вооруженных моряков, которые шли с ним в ногу.
Дрожа, Эвелин крепко обхватила себя руками за плечи. А потом долго молилась за Эме, за Анри. Маленькие бронзовые часы на столе показывали пять двадцать. Эвелин подошла и села в кресло хозяина каюты.
Если бы только он позволил ей пойти с ним, чтобы привести дочь и мужа! Эвелин соскочила с кресла и принялась в волнении расхаживать по каюте. Она не могла спокойно сидеть в его кресле и не собиралась располагаться на его кровати.
Без четверти шесть в дверь каюты резко постучали. Эвелин бросилась к двери, когда голос её спасителя произнес:
— Это я.
Она подняла засов, распахнула дверь. И первым делом увидела Эме, которая зевала на руках контрабандиста. К глазам подступили слезы. Он вошел в каюту и передал ей дочь. Эвелин крепко прижала к себе девочку, встретившись с капитаном взглядом.
— Спасибо.
Задержав на ней взгляд, контрабандист посторонился, и тут послышался знакомый голос:
— Эвелин…
Она замерла, услышав Анри. А потом, не веря своим глазам, увидела мужа, который стоял, поддерживаемый двумя моряками. Позади них маячили Лоран, Аделаида и Бетт.
— Анри! Ты пришел в себя! — вскричала Эвелин, вне себя от радости.
Когда моряки ввели мужа в каюту, Эвелин поставила Эме на пол и бросилась к Анри, обхватив его талию и помогая держаться на ногах.
— Вы не уплывете в Англию без меня, — слабым голосом произнес он.
Слезы хлынули из глаз Эвелин. Анри очнулся и был решительно настроен начать новую жизнь в Англии вместе с ними. Эвелин помогла мужу добраться до кровати, где он и сел, по-прежнему слабый и изможденный. Когда два моряка ушли, Лоран и служанки стали переносить в каюту багаж. Все ещё сжимая руки мужа, Эвелин обернулась.
Англичанин не спускал с неё глаз.
— Мы поднимаем паруса, — отрывисто бросил он.
Эвелин встала, и их взгляды встретились. Серые глаза контрабандиста были абсолютно серьезны.
— Думаю, я ещё раз должна поблагодарить вас.
Он мгновение помедлил, прежде чем ответить:
— Поблагодарите, когда мы доберемся до Великобритании.
Капитан развернулся, собираясь уходить.
В его словах Эвелин уловила тонкий намек. И почему-то тут же точно поняла, что он имел в виду. Но она конечно же ошибалась. Недолго думая, Эвелин бросилась к контрабандисту, преградив ему путь к двери.
— Сэр! Я в неоплатном долгу перед вами. Но кому я обязана жизнью своей дочери и своего мужа?
— Джеку Грейстоуну, — ответил он.