— А, Кира Сергеевна, наконец-то. Где пропадали?
— Ездили… обедать, — ответила она не сразу.
— Ну и как пообедали?
— Неплохо, спасибо. Вы для этого пришли — обсудить меню?
— У меня к вам, Кира Сергеевна, есть небольшой разговор. Точнее, я еще утром хотел с вами поговорить, но…
Вид у майора был странный. Между бровями залегла суровая складка, уголки губ скорбно опущены, в глазах — вселенская печаль и уныние. Сейчас он еще больше походил на мешок с отрубями, горбил спину и нарочито шаркал.
Разговор не предвещал ничего хорошего. Она открыла дверь и пригласила Раменского войти.
— Кофе выпьете?
— Нет, спасибо. У меня мало времени. Я просто хотел вернуться к разговору, продолжить который нам помешал ваш… э-э-э… молодой человек.
— Ну что ж, я слушаю вас.
— Да тут, собственно говоря, такая странная история вышла… Мои коллеги пообщались с жильцами… И некоторые показания противоречат вашему алиби.
Кики ровным счетом ничего не понимала. Она смотрела на майора и молчала, не в силах произнести ни слова.
Раменский счел ее молчание знаком продолжать рассказ и тяжело вздохнул.
— Одна из соседок вчера видела в подъезде девушку, очень похожую на вас. Вернее, соседка сказала, что видела именно вас. Вы поднимались по лестнице, она шла за вами, и даже поздоровалась.
Кто-то сошел с ума: или Раменский, или эта неведомая соседка, или сама Кики. Она могла бы поклясться, что никого вчера вечером не видела, ни с кем из жильцов дома не разговаривала.
— Вы уверены?
— В чем я должен быть уверен?
— Что соседка вчера видела меня на лестнице?
— Вам должно быть виднее, — усмехнулся Раменский.
— Так вот, это ерунда, вчера никакие соседки со мной на лестнице не разговаривали! А к чему вы завели этот разговор?
— К тому, что эта женщина видела вас и разговаривала с вами ровно в то время, когда вы, по показаниям нескольких свидетелей, находились на месте ДТП, в районе Каширского шоссе!..
И майор умолк, давая возможность Кики оценить эту информацию.
Сначала Кики ровным счетом ничего не поняла, но спустя несколько секунд до нее дошел смысл этих слов. Она ошарашенно воззрилась на Раменского, словно пытаясь отыскать на нем какие-то неведомые символы, которые могут служить ключом к разгадке.
— Это черт знает что такое! — воскликнула она наконец. — Как она могла говорить со мной, если я находилась за десяток километров от дома?
— Хороший вопрос. Именно поэтому я и решил поговорить с вами, Кира Сергеевна. Это очень странно, это не лезет ни в какие ворота. Вашему алиби я, признаюсь, верю, тем более, что оно подтверждается как минимум пятью людьми, из которых двое — мои коллеги.
— Хоть на этом спасибо, — буркнула она.
— Именно поэтому странные показания женщины меня заинтересовали…
— Может, она просто ошиблась?
— Описала она вас весьма точно.
— Она запомнила время? — спросила Кики, лихорадочно блестя глазами.
— Вас, Кира Сергеевна, не проведешь… Соседка возвращалась домой с работы, и не хотела опоздать к любимому сериалу, который начинается в семь сорок пять. Поэтому она смотрела на часы. Ровно в половине восьмого она и встретила вас на лестнице.
— Как раз незадолго до убийства…
— Верно. Если бы не ваше алиби, я мог бы смело вас задержать. Но вы пока вне подозрений.
— Пока? Что ж, это утешает, — вздохнула она. — Вы можете объяснить мне, в чем тут дело? Как она могла меня видеть в доме, если я была на Каширском шоссе?
— А это уж, Кира Сергеевна, вы сами объясняйте. В мои обязанности это не входит. Я вам исключительно по доброте душевной даю информацию. А уж как вы ею распорядитесь — дело ваше.
— Честно сказать, я мало что понимаю, — призналась Кики. — В голове — сумбур полнейший…
— На вашем месте я обратил бы внимание на две вещи. Первое — простуженный хриплый голос. Второе — ваша прическа. Она весьма… э-э-э… художественная, и очень броская.
Кики машинально подергала себя за рыжие вьющиеся прядки.
— Да, и еще один момент: сразу после убийства кто-то погасил свет на всех этажах в подъезде. Когда вы приехали, свет все еще не горел, не так ли?
— Верно.
— Вот и думайте. А мне пора. Соседей мы опросили, делать мне здесь больше нечего.
— Подождите! — Кики бросилась следом. — Я ничего не понимаю. Что происходит?
Раменский молчал, с угрюмой улыбкой глядя на нее. У него был вид уставшего человека, которому ничего уже не хочется, кроме как выпить бутылочку пива и уснуть перед телевизором.