Капкан для «Барбароссы»

Все эти изменения командование объясняло тем, что дивизия отныне гвардейская, теперь с неё не только особый спрос, но и отношение к ней особое. Выразившееся, кстати, даже в полуторном денежном довольствии для рядового и младшего командовании состава и двойном для среднего и старшего. На вопросы же, почему на оружие, некоторых боеприпасах и технике стоят года выпуска конца 1940-х, 1950-х, 1960-х, 1970-х и даже (на «Газелях») 2000-х, приказано было отвечать, что это — военная хитрость, чтобы запутать противника.

А фильм действительно оказался отличным, хотя играли в нём совершенно неизвестные актёры, ни киностудии, ни года выпуска авторы не указали, а фамилии снявшихся актёров были тщательно размазаны, чтобы невозможно было прочесть.

Глава 44

В 126-м истребительном полку эту песню пели по-своему, просто заменив одно-единственное слово «Як» на «Миг». Ну, просто потому, что летали в полку не на «Яках», а на «Мигах». Но до отвода на пополнение хорошо летали!

Я — «Миг», истребитель,
Мотор мой звенит,
Небо — моя обитель,
Но тот, который во мне сидит,
Считает, что он — истребитель.
В этом бою мною «юнкерс» сбит.
Я сделал с ним, что хотел.
А тот, который во мне сидит,
Изрядно мне надоел.
Я в прошлом бою навылет прошит,
Меня механик заштопал,
Но тот, который во мне сидит,
Опять заставляет — в штопор.
Из бомбардировщика бомба несёт
Смерть аэродрому,
А кажется, стабилизатор поёт:
«Мир вашему дому!»
Вот сзади заходит ко мне «мессершмитт».
Уйду — я устал от ран,
Но тот, который во мне сидит,
Я вижу, решил на таран!
Что делает он, ведь сейчас будет взрыв!..
Но мне не гореть на песке:
Запреты и скорости все перекрыв,
Я выхожу из пике.
Я — главный, a сзади, ну чтоб я сгорел! -
Где же он, мой ведомый?
Вот он задымился, кивнул и запел:
«Мир вашему дому!»
И тот, который в моем черепке,
Остался один и влип.
Меня в заблужденье он ввёл и в пике -
Прямо из мёртвой петли.
Он рвёт на себя, и нагрузки — вдвойне.
Эх, тоже мне лётчик-ас!
И снова приходится слушаться мне,
Но это в последний раз.
Я больше не буду покорным, клянусь!
Уж лучше лежать на земле.
Ну что ж он, не слышит, как бесится пульс?!
Бензин — моя кровь — на нуле.
Терпенью машины бывает предел,
И время его истекло.
Но тот, который во мне сидел,
Вдруг ткнулся лицом в стекло.
Убит! Наконец-то лечу налегке,
Последние силы жгу.
Но что это, что? Я в глубоком пике
И выйти никак не могу!
Досадно, что сам я немного успел,
Но пусть повезёт другому.
Выходит, и я напоследок спел:
«Мир вашему дому!»
Мир вашему дому!

Да, потери были огромные: из полусотни Миг-1 и Миг-3 к моменту переброски далеко на восток в строю осталось только восемь, два полноценных звена. Из двух с лишним десятков И-16 — только три штуки.

«Ишачков» сразу же передали «штурмовикам». Тягаться в воздушных схватках с «мессерами» они на равных уже не могут, а вот поработать эрэсами по земле — за милую душу. Если в самые первые дни войны их ещё применяли для борьбы с бомбардировщиками, прорывающимися на восток в плотном строю эскадрилий и даже авиагрупп, то потом гоняться на них за тройками и шестёрками, да ещё и идущими под прикрытием истребителей, стало не с руки. Тем более, с подцепленными под крылья «бочонками» пусковых установок на 32 реактивных снаряда. К тому же, противоавиационные эрэсы С-5, как и предупреждали снабженцы, быстро закончились. Зато в тех, что предназначены для борьбы с пехотой и бронетехникой противника, нужды не возникает.

А уцелевшие «миги», не единожды пробитые и заштопанные, как поётся в песне, отправили на заводской ремонт. «Технари» из батальона аэродромного обслуживания, конечно, старались поддерживать машины (включая поступавшие в полк уже в ходе войны) в работоспособном состоянии, но каждый механизм имеет свой ресурс, и по выработке его машина может просто рассыпаться в воздухе.

Старший лейтенант Середа теперь уже считается заслуженным асом: семь сбитых вражеских самолётов лично и три в составе группы. Последнее значит, что по самолёту противника вели огонь несколько машин, и невозможно точно установить, чей снаряд или пуля «поставили точку» в его существовании. В качестве признания заслуг Леонида на его груди запылали рубиновой эмалью ордена Красной Звезды и Боевого Красного Знамени. Сам он при доукомплектовании возглавил полностью выбитую в июньских боях третью эскадрилью полка. А полк стал Краснознамённым.