— Никак нет, товарищ Сталин, не помешает! Как уже отметил товарищ Жуков, в настоящий момент мы держим оборону по линии Овруч — Житомир — Винница — Могилёв-Подольский. То есть, как и в Белоруссии, фактически совпадает с линией укрепрайонов на старой границе.
— За исключением участка от Житомира до Винницы, где немцам удалось её преодолеть, — казалось бы, невозмутимо поправил вождь, но Мокшанцев заметил, как закаменело его лицо. — И это очень нас беспокоит. Не получится ли так, что немцы воспользуются этим прорывом вначале для удара в тыл войскам, обороняющим ещё держащиеся укрепрайоны, а потом и для продолжения наступления в сторону Днепра?
— Мы локализовали прорыв, товарищ Сталин, и прочно удерживаем позиции.
— Помнится, две недели назад, командующий Юго-Западным фронтом генерал-полковник Кирпонос тоже заверял нас по телефону в том, что войска его фронта прочно удерживают позиции по Главному рубежу стратегической обороны. А сегодня немцы находятся всего в нескольких километрах от окраин Житомира и Винницы, ЗА этим рубежом. Какого доклада нам ждать с Юго-Западного фронта ещё через две недели? О том, что немцы вышли к Киевскому укрепрайону?
Генерал-полковник побледнел.
— Никак нет, товарищ Сталин. В течение ближайшей недели войска фронта вернут утраченные позиции по Главному стратегическому рубежу. Я лично возглавлю ударную группу, которая нанесёт контрудар.
— Мы-ы-ы не сомневаемся в вашей личной храбрости, товарищ Кирпонос. Но нам кажется, что вы забыли о том, что дело командующего фронтом — руководить фронтом в целом, а не какой-то спешно сформированной ударной группой. Или у вас не хватает для выполнения этой задачи толковых командиров дивизионного и корпусного звена? Вы только скажите, и мы найдём таких людей. А ещё лучше, мы направим вам в помощь маршала Будённого в качестве представителя Ставки и товарища Мехлиса, у которого прекрасно получается бороться с расхлябанностью и неорганизованностью в среде наших командиров. Если у вас лично не хватает способностей успешно командовать фронтом, то мы подыщем для вас что-нибудь такое, с чем вы, безусловно, справитесь. Как например, бывшему первому секретарю ЦК КП(б) Украины товарищу Хрущёву после его болезни подыскали работу по распашке целинных и залежных земель в Зауралье и северных районах Казахской АССР. В мирное время, насколько я помню, вы прекрасно справлялись с командованием военным округом.
— Спасибо, товарищ Сталин. С помощью товарищей Будённого и Мехлиса мы исправим ситуацию.
Да уж, совсем зашугал Виссарионыч Кирпоноса! Но, насколько помнил Мокшанцев, тот действительно «поплыл», когда пришлось руководить фронтом, а не округом. Может, теперь с такими подпорками как Будённый и Мехлис, у него дела лучше пойдут? Ведь всё у фронта есть: и резервы, и средства усиления, включая поставленную из будущего технику, а ты, Михал Петрович, взял и так подставился!
Кстати, единственный фронт, на котором немцы сумели прорваться через «Линию Сталина». На Южном фронте у генерала армии Тюленева, вообще боевые действия идут на румынской территории: Килийский плацдарм расширили так, что вся дельта Дуная теперь под контролем Красной Армии, а румынская 4-я армия набивает шишки, пытаясь сбросить с него 51-ю дивизию в реку.
Ну, да, из северной части Молдавии пришлось отступить, но Кишинёв держится, а оборона по Днестру стоит мёртво.
Глава 43
— А красивые в Смоленске девчата! — поделился наблюдением со своим спутником, старшим лейтенантом с «солдатской» медалью «За отвагу», улыбчивый капитан, на груди которого пламенел орден Красной Звезды. — Да что ты морщишься? Я же не предлагаю тебе изменить с ними твоей Магде, просто факт констатирую.
— Вот пристал. И зачем я тебе про неё рассказал? — поморщился Юдин.
— Наверное, потому что мой подчинённый и друг, — засмеялся Ларионов. — Ладно, не дуйся. Пойдём лучше в кино сходим. Хоть с какой-то пользой проведём свой первый выходной после 15 июня.
Чтобы хоть как-то сгладить вину (бывший младший политрук очень болезненно реагировал на упоминания о полячке, с которой провёл ночь при отходе с рубежа на Лесной Правой), Игорь поменял тему.
— Витя, а ты не жалеешь, что из политработников перевёлся в «махру»? Так бы тебя перевели куда-нибудь в армейскую газету, раз сейчас никому не до дивизионных многотиражек. У нас тяжелее: все эти учения, марши, стрельбы, окапывания. Да и шансов выжить намного меньше, чем в тылу.
Юдин отрицательно покачал головой.
— Ну, уж нет! Это же значит — предать тех ребят, с которыми мы дрались под Высоко-Литовском и на Лесной Правой. Как живых, так и тех, что там остался.
Только боюсь я, Игорь. Боюсь, что не справлюсь с ротой. Какой из меня строевой командир? День взводом покомандовал, да и то за время этого командования 2/3 личного состава потерял. Ты посмотри, кого нам командирами взводов прислали? Пацанов, не нюхавших пороха. Их самих учить и учить надо, а командир у них — не намного лучше.
— Зато школу фронтом прошёл, а это многого сто́ит. И обрати внимание, кого им заместителями назначаем: самых опытных. Вон, тебе в первый взвод отдал Любченко. В Финскую воевал, от границы дошёл. Теперь не просто сержант, а «стррррашный» сержант. Во второй — Астахова из бывшего моего комендантского взвода. Умнейший парень! В третьем — окруженец из 113-й дивизии, тоже с самой границы отступал. Да и вам в училище ведь основы командования подразделением давали.
— Вот именно, что основы. Тебе проще. У тебя уже вторая война, взводом командовал, ротой. Так что и батальон потянешь. Как там один из наших странных добровольцев поёт, «Так бьёт наш комбат, ё-комбат, ё-комбат». А ты бить умеешь.
— Ну, знаешь, у меня тоже, бывает, голова кругом идёт. На этой должности ведь уже штабной работой надо заниматься, в которой я пока — ни бум-бум.
Жизнь Смоленска, находящегося в 350 километрах от фронта, выглядела совершенно мирной. Разве что, окна были крест-накрест заклеены по диагонали бумажными лентами, да на улицах намного чаще, чем до войны, встречались люди в военной форме. А как же иначе, если именно под Смоленском пополнялись части, участвовавшие в приграничных сражениях?
У кинотеатра висела афиша с сидящем на корточках красноармейцем в форме времён Гражданской войны перед закопанным по самую голову в песок человеком. С крупной надписью наискосок: «Белое солнце пустыни».
— Слышал про такой? — спросил Игорь.
— Не-а, — мотнул головой Юдин.
— Хороший фильм, товарищ гвардии капитан, — козырнув, вмешался в разговор красноармеец, которому «приклеилась» расцветшая в улыбке девушка. Боейц с таким же, как и у Ларионова и Виктора, значком «Гвардия» на гимнастёрке. — Жаль, у вас его в чёрно-белом варианте показывают.
Доброволец, понял старлей.
Вообще с этими добровольцами, которыми массово пополнялась 2-я гвардейская мотострелковая дивизия, как теперь именуется бывшая 49-я стрелковая, дело нечисто. В основном, мужики от 20 до 30 лет, но среди них нет ни одного комсомольца, ни одного коммуниста, зато поголовно у всех «десятилетка» и либо фабрично-заводское училище, либо техникум, либо даже институт. И приставать к ним с вопросами вступления в партию и комсомол запрещено категорически. Как и с вопросами, откуда родом, где служил, где учился, где работал.
Мало того, что все грамотные, у подавляющего большинства в речи постоянно проскакивают какие-то иностранные словечки и выражения, по большей части английские. Но по-русски говорят чисто, словно всю жизнь жили только среди русских. Даже у явных инородцев с татарскими и кавказскими именами и фамилиями. Иногда, правда, попадаются те, у кого в речи проскальзывает характерные украинские «г» и «шо», но таких под Ростовом, на Кубани и даже под Курском хватает.
Удивительно, но буквально все прекрасно знакомы с новейшими и пока секретными Автоматическими Карабинами Модернизированными, которые меж собой именуют «калашами». И со вздохом называют их «старичками». Но очень уважительно, характеризуя «надёжными, как лом, и простыми, как угол дома».
А оружие действительно поразительно простое при сборке-разборке. Разбирается и собирается буквально голыми руками, без каких-либо отвёрток и выколоток, и неправильно собрать его просто невозможно. По надёжности… Во время тактических стрельб один из таких добровольцев умудрился плюхнуть оружие в грязную лужу, просто вытряхнуть из ствола воду, и снова изготовился стрелять. Юдин уже открыл рот, чтобы заорать на него, что сейчас или ствол разорвёт, или механизм заклинит, но АКМ уже затрещал короткими, экономными очередями. И ничего с ним не случилось.