Да, потери были огромные: из полусотни Миг-1 и Миг-3 к моменту переброски далеко на восток в строю осталось только восемь, два полноценных звена. Из двух с лишним десятков И-16 — только три штуки.
«Ишачков» сразу же передали «штурмовикам». Тягаться в воздушных схватках с «мессерами» они на равных уже не могут, а вот поработать эрэсами по земле — за милую душу. Если в самые первые дни войны их ещё применяли для борьбы с бомбардировщиками, прорывающимися на восток в плотном строю эскадрилий и даже авиагрупп, то потом гоняться на них за тройками и шестёрками, да ещё и идущими под прикрытием истребителей, стало не с руки. Тем более, с подцепленными под крылья «бочонками» пусковых установок на 32 реактивных снаряда. К тому же, противоавиационные эрэсы С-5, как и предупреждали снабженцы, быстро закончились. Зато в тех, что предназначены для борьбы с пехотой и бронетехникой противника, нужды не возникает.
А уцелевшие «миги», не единожды пробитые и заштопанные, как поётся в песне, отправили на заводской ремонт. «Технари» из батальона аэродромного обслуживания, конечно, старались поддерживать машины (включая поступавшие в полк уже в ходе войны) в работоспособном состоянии, но каждый механизм имеет свой ресурс, и по выработке его машина может просто рассыпаться в воздухе.
Старший лейтенант Середа теперь уже считается заслуженным асом: семь сбитых вражеских самолётов лично и три в составе группы. Последнее значит, что по самолёту противника вели огонь несколько машин, и невозможно точно установить, чей снаряд или пуля «поставили точку» в его существовании. В качестве признания заслуг Леонида на его груди запылали рубиновой эмалью ордена Красной Звезды и Боевого Красного Знамени. Сам он при доукомплектовании возглавил полностью выбитую в июньских боях третью эскадрилью полка. А полк стал Краснознамённым.
Потери… Они с ребятами часто обсуждали этот вопрос. Ведь Миг-3, прекрасно проявлявший себя на больших высотах, становился вялым и маломанёвренным, когда опускался вниз, на средние и малые высоты. И начинал вчистую проигрывать «мессерам», которые старались немедленно воспользоваться своими преимуществами. Именно на малой высоте был сбит и сам Середа, к счастью, успевший выпрыгнуть с парашютом. Второй его удачей было то, что бой происходил над нашей территорией, и его очень быстро отправили в расположение полка. Случись это всего на десяток километров западнее, и всё!
Пополнение приходило из авиашкол, зелёные сержанты. Правда, как утверждали документы, лучшие из лучших. А других и быть не могло. Просто потому, что очень уж сложен в управлении «миг». Настолько, что средний лётчик превращался на нём едва ли не в новичка, а опытный — в «середняка». Но фронт требовал и требовал новые истребители, и заводы гнали и гнали машины, чтобы хоть как-то его насытить. Хотя уже пошли разговоры о том, что в качестве фронтовых истребителей дни «мигов» сочтены.
— А нас тогда куда? — переживали лётчики полка. — Гоняют ведь, как будто завтра снова в бой. Переучиваться на другие машины?
Гоняли действительно нешуточно. Заводчане что-то помудрили над двигателями, и новые машины теперь приходили с увеличенным до 80 часов моторесурсом. Против 20-30 часов у тех, на которых полк летал раньше. Поэтому ресурс машин, используемых в качестве учебных, не экономили: гул моторов над аэродромом, где происходило доукомплектование, умолкал лишь в те дни, когда с неба сыпал дождь. Но, к счастью, лето 1941 года выдалось очень сухим, и такие дни в Воронежской области, где пополнялся полк, случались нечасто.
Нет, не только дни. Ночи тоже: на новых машинах установили новейшее, явно импортное оборудование, называемое радиолокатором, которое позволяло видеть на небольшом экране самолёты, находящиеся в воздухе в десятках километров. И не просто видеть, а различать, свой это самолёт или чужой. И не только днём, но и ночью.
Правда, к ночным полётам на перехват «условного противника» допускались лишь самые лучшие пилоты. Ведь задача посадки на аэродром и без того сложного в управлении Миг-3 в тёмное время суток усложнялась многократно.
— Может быть, и завтра, — пожимал плечами Герой Советского Союза майор Найденко, ставший теперь заместителем командира полка по боевой подготовке. — А может, и через месяц. Это зависит от обстановки на фронте. Известия доходят, что немцы поголовье самолётов постепенно восстанавливают, и снова начинают наглеть.
Всё прояснилось в 20-х числах августа, когда личному составу полка объявили, что 126-й иап переводится в систему ПВО, и в ближайшие дни будет направлен защищать воздушное пространство над Минском. А само подразделение теперь будет именоваться 126-й истребительный авиаполк ПВО.
Глава 45
Под тяжёлым взглядом легендарного маршала Будённого генерал-майор Рокоссовский чувствовал себя неуютно. Ну, не мог маршал не знать о двухлетнем тюремном заключении нынешнего командующего 9-м механизированным корпусом: освободили-то его по ходатайству командующего Северо-Западным фронтом командарма 1-го ранга Тимошенко, с которым Семён Михайлович был знаком ещё с Гражданской войны. А может, дело вовсе не в этом, а в усталости представителя Ставки, сразу же включившегося в круговорот дел Юго-Западного фронта: всё-таки не молод уже бывший командующий 1-й конной.
— Вот что, генерал-майор. Тебе ставится ответственная задача. Ударом с севера из района Барашей отсечь немецкие части, продвинувшиеся к Житомиру. Или хотя бы создать угрозу их окружения. Навстречу тебе из района южнее Винницы будет наступать ещё одна группа войск. Мы сейчас уточняем её состав.
— Товарищ маршал Советского Союза, на настоящий момент численность личного состава 9-го механизированного корпуса насчитывает лишь 20 тысяч человек. Из 250 танков БТ-7, вместо штатных 1100, с которыми корпус вступил в бой под Ровно, в строю осталось только 76. Бронемашин меньше десятка. Мы как не имели в начале войны ни одного тяжёлого и среднего танка, так и не имеем. В боях потеряна почти половина приданной корпусу артиллерии. Имеющихся у меня в наличии сил явно недостаточно для прорыва.
— И это мне говорит командир, разгромивший самого Адольфа Гитлера?!
Ага, знает Семён Михайлович о том, что 9-й корпус разбил моторизованную дивизию СС, носящую имя фюрера. Но разбил-то из засады, а не в прямом лобовом столкновении. Теперь же надо будет штурмовать успевших окопаться немцев в лоб, под огнём противотанковой артиллерии, против которой броня «бэтэшек» бессильна, а пехотинцам идти в атаку на пулемёты, упрятанные в дзоты.
— Думаешь, в штабе фронта дураки сидят, а представитель Ставки Будённый из ума выжил? Знаем мы о положении дел в твоём корпусе. И знаем, что с такими силами ты только людей положишь, а задачи не выполнишь. Будет тебе такая подмога, что от немцев только перья полетят! Но это — приданные НА ВРЕМЯ силы, командовать которыми будешь ты. А ядром ударной группировки останется твой корпус.
Чтобы ты не плакал по поводу нехватки танков, передаём тебе полк новейших Т-34 и батальон КВ. Свои «бэтэшки» сведёшь в другой полк, пусть и неполный.
«Какой неполный полк? Это даже меньше двух батальонов», — подумал Константин Константинович, но возражать маршалу не стал.
— Но их задача — развить прорыв, который тебе обеспечит совсем другая техника. И пара свежих стрелковых дивизий, которые придаются твоему корпусу, поможет при развитии прорыва.
— Разрешите вопрос, товарищ маршал Советского Союза? Какая именно техника будет обеспечивать прорыв линии обороны?
— Тебе она понравится, — хитро усмехнулся Семён Михайлович в знаменитые на всю страну усы.
Нет, неправ был бывший командующий 1-й конной, говоря, что она понравится Рокоссовскому. Она его ошеломила!
Артподготовку, как обычно перед наступлением, начала дивизионная и корпусная артиллерия, сосредоточившая огонь на довольно узком, примерно пятикилометровом участке фронта. Через пятнадцать минут она утихла. А после десятиминутной паузы в тылу 9-го корпуса заскрежетало, заревело, и в сторону немецкой обороны понеслись сотни огненных стрел, мгновенно превративших все три полосы вражеских траншей в гигантский клуб огня, дыма и пыли. Наступавшие пехотные цепи, сопровождающие двинувшимися вперёд «тридцатьчетвёрками», не встретили никакого сопротивления. Вообще никакого!
Вернувшиеся чуть позже посыльные рассказывали, что видели в этих траншеях и дзотах многочисленные трупы немецких солдат, на которых не было видно внешних повреждений. Некоторые, правда, имели следы воздействия высокой температуры, но такое не редкость даже при близком разрыве обычного снаряда.
Пока средние и лёгкие танки вместе со стрелковой дивизией уходили на юг, артиллерия возобновила обстрел линии обороны противника западнее и восточнее места прорыва. И немцы побежали с обстреливаемых участков! Прямо под артобстрелом, не дожидаясь, пока скрежещущая и ревущая смерть начнёт рушиться на их головы.
Их преследовали тяжёлые КВ, броне которых не страшны 37-мм противотанковые пушечки, прозванные самими же немцами из-за слабой бронепробиваемости «дверными колотушками». И невиданные Рокоссовским приземистые машины без башен, но с надстройками на их месте, из которых торчали по две малокалиберных пушки и две каких-то непонятных коробообразных конструкции по обеим сторонам от них. По бокам борта́ и половину гусениц по высоте закрывали пластинчатые экраны.
Странные машины двигались, открывая огонь лишь в тех случаях, когда по КВ пыталась стрелять какая-нибудь немецкая пушка. Короткой очереди из двух стволов было достаточно, чтобы превратить пушку в груду металлического лома и вывести из строя весь расчёт.
Однажды экипаж КВ не разглядел выглядывающую из капонира башню. Выстрел, и из башни «Клима Ворошилова» полетели искры. Броню снаряд не пробил, но экипаж, похоже, оглушило сильно, поскольку башня танка начал поворачиваться в сторону «обидчика» лишь спустя несколько секунд. Но ответного выстрела не последовало: за это время неизвестная Рокоссовскому машина успела довернуть свои пушечки в сторону «четвёрки», на их дульных срезах расцвели цветы огоньков, и немецкий танк вспыхнул.
Однако! При таком малом калибре суметь уверенно пробить крупповскую броню?!
К середине дня ширина прорыва была увеличена до пятнадцати километров, а глубина — до двадцати. И если на западном фасе немцы пока не предпринимали попыток отбросить окапывающуюся советскую пехоту, то передовые части, долбившие, как отбойный молоток, оборону Красной Армии в направлении Житомира, быстро сообразили, чем им грозит прорыв, и направили на его ликвидацию свои танки.
Планом операции подобный сценарий был предусмотрен, и контратакующие «панцеркампфвагены» 1-й Танковой группы, действовавшие на острие наступления в сторону Киева, встретили части 9-го корпуса, имевшие богатый опыт отражения атак немецких танковых войск. Помогли и своевременно поступившие данные авиаразведки, позволившие передислоцировать на угрожающие направления противотанковую артиллерию. И не только «сорокопятки», часть снарядов которых, изготовленная с нарушением технологии, просто раскалывалась о немецкую броню, а новейшие 76-мм пушки Зис-3, не оставлявшие танкам противника ни единого шанса при попадании их снаряда.
К концу дня у основания прорыва удалось отбросить немцев на запад за линию захваченного ими укрепрайона. Контрнаступление пришлось приостановить, чтобы противник не сумел отрезать передовые силы ударной группы от частей, наступающих во втором эшелоне.
На следующий день немцы бросили против группы Рокоссовского едва ли не половину авиации Группы армий «Юг». Несмотря на противодействие «сталинских соколов», над вклинившимися войсками непрерывно висела карусель из пикирующих бомбардировщиков и «мессершмитов», работающих как штурмовики.
В этой обстановке Рокоссовский открыл для себя новый «талант» БМПТ «Терминатор», как, оказывается, назывались те странные боевые машины, поддерживавшие КВ. Их тридцатимиллиметровки прекрасно умели стрелять по низколетящим самолётам. А непонятные короба — выпускать реактивные снаряды, поразительно точно бьющие по заходящим в пикирование «юнкерсам».
Но ещё больше поразили командующего корпусом специальные зенитные танки со счетверёнными 23-мм пушками, снаряды которых просто распиливали самолёты пополам, а сама стрельба такой установки выглядела фонтаном пламени. По докладам штаба силами ПВО корпуса за 3 августа было сбито не менее 50 немецких самолётов, ещё около 80 сбито лётчиками и упало на территории, занятой советскими войсками.
Из-за яростного противодействия авиации ударный кулак сумел продвинуться в этот день только на 15 километров, практически не встречая сопротивления. Маршевые пополнения 1-й Танковой группы, встречавшиеся ему на пути, просто не успевали занять оборону. И уже к вечеру стало ясно, что ещё пара дней, и рвущиеся к Житомиру и Виннице немецкие войска окажутся в «котле». Без пополнений, без поставок боеприпасов и горючего.