— Импульс!!! — проорал командир состава и разрядил мощнейшую силовую схему в носовом бронелисте паровоза.
Мощнейшая волна Ци шибанула вперед, врезалась в стену и разнесла ее на куски, вместе с завалом. Мастер-путепрокладчик довершил начатое и через несколько секунд влетевший в облако пыли стальной монстр вырвался на свободный простор.
— Спасены! Спасены! — плача, причитал городской глава, прижатый к окну и вынужденный смотреть на брошенный "отцами-руководителями", обреченный город.
В том, что город обречен, не сомневался уже никто. Ни простой народ, ни аристократия, ни, даже, солдаты-защитники, изготовившие к бою оружие и щиты. На них, сквозь пелену мертвенно-холодного тумана надвигался корабль-призрак. Паруса его были убраны, трубы паровой машины отсутствовали как данность, но черный великан двигался словно сам по себе, игнорируя направление ветра. Над палубой и мачтами горели призрачные синие огни, и не видно было ни единого человека на борту.
— Без паники! — подбадривал своих солдат Мотохару. — Это бутафория, для страха! Солдаты и матросы у них все в трюме! Сейчас врежутся в землю и десант из него как зерно из мешка посыплет! Тут уж не зевайте! Заставим выродков подавиться кровью! Нас мало?! Я лично этих нищих голодранцев сотнями резал! Каждый воин Лесов стоит трех десятков тощих упырей! Они в шкуры укручиваются, чтобы больше и страшнее казаться, а под шкурами — костлявый доходяга, умеющий только девчонок бить, да детей насиловать! Они жрут человечину, крыс и падаль! Эти твари пьют гнилую брагу и спят в собственном дерьме, как свиньи в загонах! Они заживо гниют и каждый из них — кишащий червями полутруп, что вот-вот издохнет как чумная собака, но все еще мечтает убивать, насиловать и грабить! Хотите, чтобы такие уроды до ваших детей дотянулись?! Изуродовали их, надругались, а потом гнилыми зубами шеи перегрызли?! Нет?! Тогда крепче держите мечи! Вырвем черные сердца! Всех порежем! Навсегда эту ночь запомнят, твари костлявые!
Удар!
Нос корабля вспорол мощеную крупным булыжником набережную, как тяжелый топор мягкое масло. Камни полетели в разные стороны, земля раздалась как под плугом, разрываемая медным тараном не хуже морских волн.
Стражи попятились, но снова их сплотил громогласный голос капитана.
— Для движения такой махины по земле — энергии не напасешься! Сейчас встанет! На счет три! Раз! Два! Три!
Мотохару верно определил скорость и инерцию корабля. Черный "призрак", с зубодробительным скрежетом и скрипом, замер перед стражами, словно по его команде.
— Десантные порты! — выкрикнул капитан приободрившимся солдатам. Предсказуемый и понятный враг совсем не так страшен, как неведомое, бесформенное зло. — Сейчас посыплются!
С первым он угадал. Нос корабля с громким лязгом разделился надвое, обратившиеся в сходни, громадные металлические пластины бортов упали на землю и глазам стражей предстала неичислимая орда всевозможных оборванцев в самодельной броне и с таким же разномастным вооружением. Но второе…
Враг не думал бросаться в атаку.
— О боги… — бледнея и холодея, прошептал самурай, увидев металлический блеск и черные округлые жерла, направленные точно на его солдат.
Два орудия крупного калибра, укрытые ранее за панелями десантных портов, с гулким грохотом шарахнули бомбами в самую гущу стражей, стоящих плечом к плечу и изготовившихся к рукопашной.
Центр армии защитников города разметало в миг. Разбитые щиты, куски тел и искалеченные люди полетели в объятые заревом небеса. Кого не размазало о землю, не вбило в стены домов и не разорвало на куски взрывами бомб, того контузило так, что подняться на ноги стало большой проблемой.
— Отступаем! — проорал капитан городской стражи. — Дальше в город…
Он осекся, увидев взлетевшие над палубой корабля-призрака огненные вихри штурмовых дзюцу.
Ловушек нет. Крепчака, что мог бы придать прочности стенам зданий, тоже…
Череда из четырех сильнейших взрывов, один за другим. Армия Хивасы исчезла в ослепительном сиянии детонировавших огненных вихрей, строения смело так, словно они были сделаны из картона. Пылающая Ци растекалась по улицам, страшным жаром заставляя плавиться камень и металл.
При виде столь молниеносного и катастрофического разгрома врагов, бандиты завопили с кровожадным торжеством, ринулись вперед и, кто по сходням, а кто просто прыжком через борт, черным градом посыпались на изуродованную мостовую. В центре, куда пальнули из пушек, пожара не было. Торжествующие дикари мчались к корчащимся на земле самураям, надеясь поскорее добить раненных и дорваться до грабежа.
Ближе… ближе…
— Бей мохнатых! — с дружным ревом, на отшатнувшихся пиратов из полуразбитых зданий бросились люди. Десятки? Нет, сотни!
Матросы, портовые грузчики, рабочие с судоремонтного завода. Ремесленники, разнорабочие и студенты. Простые городские парни, вооруженные чем попало, от дубин и камней, до охотничьих арбалетов. Осатаневшие от лютого всплеска адреналина, они бежали на врага, прекрасно понимая, кто перед ними, и чем это для них закончится.
Тяжеловесный великан в доспехе из шкур повернулся на месте, взмахивая полутораметровым стальным клинком, сияющим от переполняющей металл энергии Ци. Сияние оставило длинный серпообразный след и, сорвавшись в стремительный полет, "Разящий серп" вонзился в бегущих к самураю людей. Сразу восемь человек, разрубленных поперек тела, рухнули на землю, под ноги неудержимо атакующим товарищам.
Еще и еще серп! Еще один!
Бывший самурай, владеющий элементом Земли, с силой ударил ступней о мостовую, пустив перед собой волну Ци, что взметнулась навстречу атакующим щетиной острых каменных кольев, на которые бегущие налетели со всего маху, с легко представимым результатом.
Атака захлебывалась в крови.
Багровая пелена отхлынула от глаз. Сердце бьется, кровь все еще течет по жилам. Капитан Мотохару, контуженый, но живой, усилием воли и новым всплеском адреналина заставил себя двигаться. Он приподнялся, сбросил с плеч обломки обрушившейся на него стены и молниеносно оценил ситуацию. Гражданские отчаянно храбры, но они даже не доберутся до врага. Если самурай им не поможет!
Лишенный меча и щита, стальной великан сорвался с места и, переступая через тела погибших товарищей, ринулся на врага.
— В атаку! В атаку! — загремело над полем боя и около десятка искалеченных, покрытых кровью, фигур поднялись. Солдаты из первой линии, в которой стоял и их капитан. Стоявшие за ними, самураи приняли на себя ударную волну взрывов и осколки бомб. Выжил всего десяток бойцов, но это были сильнейшие и самые отчаянные. До предела взбешенные гибелью товарищей и неизбежным поражением.
Несколько бандитов повернулись к ним и сразу пять "Разящих серпов" полетели самураям навстречу, но с солдатами такие номера проходили редко.
— Разрыв! — Мотохару вскинул руки к лицу и сложил пальцы в печать, помогая себе преодолеть последствия контузии. Навстречу смертоносным серпам ринулись дестабилизирующие импульсы, и силовые клинки с трескучими хлопками разлетелись облаками безвредного, быстро исчезающего тумана. Еще миг, и самураи налетели на бандитов, с ходу пуская в дело оружие и закованные в броню кулаки. Мотохару разворотил морду удачно подвернувшемуся бандиту, вырвал из рук умирающего врага ржавый топор, пустил укрепляющую Ци по трофейному оружию и обрушил его на череп следующего бандита.
Самураи ломились вперед, отвлекали внимание на себя и сшибали дзюцу бандитов точными импульсами своей Ци. Делали все, чтобы помочь самообразовавшемуся ополчению.
Горожане не подвели. Волной налетели на мохнатых уродов и началась лютая свалка, в которой не просили и не давали пощады.
— Убить! Убить их всех! — гремел над полем боя голос Мотохару. Самурай не замечал и не желал замечать тот факт, что за каждого поверженного бандита горожанам приходилось отдавать до жути много собственных жизней. Поле боя заливала кровь людей, храбрых, но почти бессильных против генетически измененных монстров, живого оружия новых войн. Последние защитники гибли один за другим, а к причалам справа и слева от корабля-призрака уже подходили черные паровые баржи. Они умело швартовались и выбрасывали на причалы широкие сходни, по которым, грохоча сапогами и лязгая оружием, в обреченный на гибель город устремлялись дикие орды собирателей добычи. Мародеры, насильники, людоеды и садисты. Покрытая струпьями и вшами, нищета мертвой страны. Те, что похрабрее, сбивались в ватаги и начинали обходить место побоища с флангов, надеясь напасть исподтишка и показать перед воинами свою удаль. Остальные же, не теряя времени, ломились в город, мечтая поскорее урвать кусок чужого благополучия. Некому было остановить их. Начиналось торжество безумия, вседозволенности и звериной жестокости.