— Мне непонятно, о чем вы говорите, — ответил я, и твердость, с какой это было сказано, поразила меня.
— Подумай, Фаррар. У тебя нет никаких шансов смыться с деньгами. Я скажу тебе, что намереваюсь предпринять. Можешь рассчитывать на мою поддержку. Даю тебе пять кусков, а с Ривкином улажу все сам. Так будет по-честному, согласись!
— Если вы полагаете, что Ривкин может обвинить меня в чем угодно, то пусть так и будет. Повторяю, вы принимаете меня за кого-то другого. Поверьте, я ни слова не могу понять в этой истории с деньгами.
— Не надо нервничать, Фаррар, — сказал он. — Ты что, не доверяешь мне? Но поразмысли хоть малость: мне ведь на тебя наплевать. Когда ты отсюда выйдешь, будешь свободен, как ветер. Что мне тогда: sa дело до тебя? Вот им-то не все равно, а мне — чихать. Отдай деньги, а я тебя вытащу отсюда.
— Не знаю ничего, — ответил я. — И даже если бы знал, то уж вам бы не сказал. А теперь выметайтесь отсюда!
Толстая физиономия превратилась в искаженную гневом маску.
— Дурак! — вскричал он дрожащим от ярости голосом. — Где ты припрятал монету? Если не скажешь, ты у меня пожалеешь, что появился на свет.
— Пошел вон!
Толстяк овладел собой. Ничего не выражающая улыбка вновь появилась на его губах, он встал.
— Прекрасно, пусть будет так, коли на то пошло, — сказал он. — Поступай как знаешь. Через пару часов ты окажешься за решеткой. Думаешь, на тебе повиснет одно убийство? Ошибаешься! Целых три! Сидеть тебе в тюрьме до конца дней своих!..
Прежде чем я успел поразмыслить по поводу того, что услышал, вошла сестра.
— Ну как, приятная встреча? — поинтересовалась она, улыбаясь. — Никогда бы не подумала, что вы двоюродные братья. Абсолютно никакого сходства!
— Двоюродные братья вовсе не должны походить друг на друга, — ответил я.
— Это точно, — согласилась сестра. Потом взяла со стола букет роз.
— Это он принес? Какая прелесть!
— Возьмите себе. Я не любитель цветов.
— Серьезно? Что ж, благодарю вас. Розы просто восхитительны. — Она уткнулась носом в букет. — Ваш двоюродный брат, должно быть, очень богат. Какой у него бриллиант на руке! А какая машина!
— Да, от голода он не умирает.
— Мне начинает казаться, что вы весьма важная персона.
— Это я-то? Да просто никто. С чего это вы вдруг взяли?
— Ну не скажите! А двое полицейских в коридоре? Поставлены вас охранять. Нет, я уверена, вы очень важная особа.
Мне удалось сохранить невозмутимость, но не без труда.
— Видите ли, брат вообразил, будто меня намереваются похитить ради выкупа. Идиотизм, конечно, но что поделать. Кстати, полицейские давно здесь околачиваются?
— Да только что прибыли.
Теперь мне стало по-настоящему страшно.
— Скажите, пожалуйста, мисс, а куда подевалась моя одежда?
— Все вещи в стенном шкафу. Вам что-нибудь нужно?
— Нет, спасибо. Просто хотел узнать. Доктор говорил, вроде в конце недели меня должны выписать.
— Достать вам что-нибудь?
— Нет, нет, ничего не нужно. Я бы не прочь немного вздремнуть. Эти посещения меня утомили.
— Еще раз спасибо за цветы. Просто чудо какое-то!
С этими словами она удалилась. Выждав некоторое время, я сел на кровать. Из больницы надо было сматываться. Судя по всему, Ривкин и Рикка приняли меня за кого-то другого, или один из этих типов, а может, и сразу оба намеревались свалить на меня какое-то преступление.
На часах было двадцать минут седьмого. Санитарка приносила ужин в четверть восьмого. В моем распоряжении оставалось пятьдесят минут, чтобы одеться и выбраться из больницы.
Встал на ноги. Еще чувствовалась слабость, меня пошатывало, но гораздо меньше, чем я предполагал. Подошел к шкафу и открыл его. Думал, что обнаружу там полотняный костюм, который принес мне Брант, однако увидел, что на вешалке темно-синяя фланелевая пара и белая шелковая рубашка, внизу стоят черные ботинки, а на верхней полке лежит широкополая шляпа. Это были не мои вещи. За неимением иных пришлось взять эти.
Туфли, рубашка и костюм оказались в самый раз. Одевание заняло десять минут, и, когда с ним было покончено, я чувствовал себя усталым. Присел на кровать, чтобы немного отдохнуть.
Чуть не забыл надеть шляпу, а без нее выходить не следовало. Надо было прикрыть повязку на голове.
Я подошел к двери, бесшумно открыл ее и бросил взгляд в коридор. В самом конце его, около лестницы, заметил двух легавых. Они стояли ко мне спиной. С другой стороны коридор заканчивался стеклянным витражом. Единственный выход вел через лестницу. Вряд ли легавые позволят мне далеко уйти.