- Никому ничего не сказал, - утверждал Ставр. Он не оправдывался, он просто боль свою выплескивал.
- Даже нам не сказал, - покачал головой Еропка, и непонятно было, похвалил он за такую секретность Ставра или осудил его.
- Слышал кто-то ваш разговор, - решил Колотей.
- Некому было слышать, - не согласился Ставр. - Здешний барсук Гоша около землянки околачивался, Бурята и его прогнал. Фроську тоже направили. Даже Фроська ничего не слышала.
Ставр посмотрел на загогулины, нарисованные Колотеем.
- Узнал что-нибудь? - с надеждой спросил он.
Колотей тоже посмотрел на свои причудливые рисунки.
- Нет. Толкового ничего не узнал. И посох не помогает. Но, кто-то, из своих в этом деле замешан, из леших, это точно.
Глава двадцать вторая.
На поляну перед землянкой неслышно вышел Никодим. Домовые босиком ходят, да аккуратно, не топочут, как, какие-нибудь хлевники, или гуменники. Никто из леших и не услышал, не заметил, как он появился. Не желая подслушивать чужие разговоры, Никодим громко кашлянул, и все тут же обернулись к нему.
- Я сейчас понял, как важно использовать в быту достижения науки, - сообщил домовой. - Шел сюда по компасу, - он показал всем свое сокровище, блестевшее на запястье левой руки. - Кое-где мешал кустарник, но, в основном, колоссальное преимущество: дорога оказалась вдвое короче.
Леших эта новость не заинтересовала. По их лицам домовой понял, что им сейчас не до научного подхода.
- Так и не нашли? - спросил он.
- Нет, - односложно ответил Ставр.
- Я домовых порасспрашивал, - Никодим подошел и тоже уселся на бревно, - они в курсе обо всем, что в селе делается, и окрест него тоже все знают, так никто ничего о пропавших зернах не слышал. Но если что-нибудь проведают, непременно сразу мне сообщат.
- Здесь они, зернышки наши драгоценные, в Лесу еще, - высказал общее мнение леших Еропка. - Это полная и беспрекословная аксиома. И твои домовые нам пока ничем помочь не могут.
- Кто знает, как оно повернется, - сказал Колотей. - Сейчас не могут, а потом, может, и смогут. Пусть прислушиваются домовые.
- У меня еще одно соображение есть, - сказал Никодим, но какое это у него соображение так никто и не узнал, потому что в это время затрещали кусты, словно стадо оленей через них ломилось, и на поляну вывалился водяной. А следом за ним, старший подкоряжник Фитюк с трезубцем.
- Чего такие невеселые? - во весь свой нетихий голос окликнул леших Филипп.
Сам он был в наилучшем настроении. После ночной гульбы пару часиков соснул, много ли водяному надо, потом приложился, как следует к туеску с выдержанным березовым соком. Был водяной сенйчас веселым и добродушным.
Ни один из леших веселый тон Филппа не поддержал.
- Лица у вас очень задумчивые и в глазах тоска, - сокрушенно покачал головой водяной. - Даже Еропка молчит. Да вы, наверно, никак мерзавца, что зерна украл, поймать не можете!? - удивился он. - А я думал, вы его давно отловили, вымочили, как следует в болоте, и на корявую осину сушить повесили.
- Поймать дело простое, никак не можем вычислить, какая личность все это антинародное преступление сотворила, - пожаловался Еропка. - Крутовня дурацкая получается. Полная теорема без всяких доказательств. Ты, говорят, той ночью с кем-то чужим в Лесу познакомился?
- Это он со мной познакомился, - широко ухмыльнулся Филипп и с удовольствием посмотрел на здоровенную ладонь правой руки. - Шатается по Лесу всякая шантрапа. Если ты в гости пришел, то представься по всей форме, чтобы хозяин знал, с кем дело имеет. А этот ни слова не вякнул и полез, куда ему лезть, вовсе не следовало. Я ему зубы и сосчитал.
О том, что вначале, водяной гостью, ни с того, ни с сего, оплеуху залепил, Филипп и не вспомнил. А уж о том, что его самого слегой перетянули - тем более вспоминать не стал.
- Как он выглядит? - спросил Гудим.
- Кто он такой, чтобы я его еще и разглядывал, - хохотнул водяной. - Ухо у него есть, это точно. Про второе не скажу, а одно есть. И зубы были. Может какие-то еще и остались. Не считать же мне их. А разглядывать я его не стал.
- Значит, не знаешь, как выглядит? - с сожалением повторил вопрос Ставр.
- Конечно, не знаю. Не мое это дело разглядывать всяких бродяг. У меня для этого омутники есть и подкоряжники.
- Жалко. Какие-то чужие в Лесу ходят, а какие они из себя мы не знаем. - Ты не был ли там? - спросил он у Фитюка.
- Конечно, был, сопровождал хозяина, - с достоинством заявил старший подкоряжник. - Мало ли что случится может.
- Как ты допустил, чтобы твоего хозяина слегой поперек спины перетянули? - задал ехидный вопрос Еропка. - На кой хрен такое сопровождение, если слега дубовая.
- И это в Лесу знают? - покачал головой водяной.
- Фроська на хвосте принесла, - хмыкнул Еропка.
- Ну и что, - нисколько не смутился Филипп. - Подкоряжник свое место знает. Обучен. Если бы Фитюк полез меня защищать, ему бы первому и досталось. От меня, - пояснил он. - Со своими супротивниками, я сам разбираюсь, в этом деле мне помощников не надо. Ты заметил, каким тот пришлый был? - спросил он у Фитюка.
- Заметил.
- Раз заметил, так докладывай, со всеми подробностями, - потребовал водяной.
- Длинный...
- И лохматый, - подсказал Бурята, вспомнивший рассказ Хрола.
- Точно, лохматый, - обрадовался Фитюк. - Длинная черная борода.
- Чужой, - отметил Ставр. - У нас чернобородых нет. Еще чего?
- Плечи широкие, руки длинные, на ногах мягкие сапоги, а куртка серая, как у леших, только застегнута на другую сторону, - продолжил Фитюк и на этом исчерпал запас примет незнакомца.
- Какие-нибудь особые приметы у него есть? - поинтересовался Бурята.
Фитюк задумался.
- Такое, что ни у кого нет, а у него есть, - подсказал Бурята.
- А-а-а! - обрадовался Фитюк. - Конечно. Ухо у него правое сейчас вот такое, - Фитюк представил лешим широкую ладонь своей правой руки. - И красное.
- Такое большое? - не поверил Бурята.
- Хозяин приложился, - объяснил Фитюк. - И еще у него есть особая примета, но наоборот. Это значит - у всех есть, а у него нет.
- Ну-ну...
- Тоже работа хозяина. Зубов у него нет. Осталось немного, самая малость.
- Не заметил, куда он девался? - спросил Гудим.
- Слинял, - ухмыльнулся старший подкоряжник. - Как хозяин ему в зубы врезал, так он сразу и слинял. Чего ему было в драку лезть: зубов у него осталось совсем мало, на драку не хватило бы. Он их и унес.
- Значит, длинный, косматый и без зубов. Я и в бане у Каливара о такой личности, не слышал, - покачал головой Еропка.
- Мне пущевик рассказывал, что видел чужого, - вспомнил Гудим. - Тоже длинный и косматый. И с топором.
- Тот, которому хозяин врезал, бед топора был, - заявил Фитюк.
- Один ли, два ли, какая разница. Кто-то их прячет, - Колотей кивнул на начертанные посохом загогулины. - Ясное дело, тут так и сказано, что следует своего искать. Здесь свой замешан. Он и прячет. Его искать надо.
- Может помочь в чем? - спросил водяной. Обидно ему стало за Лес, где, какие-то пришлые шалят, и даже на него, водяного, со слегами бросаются. Да еще зерна украли.
- Мы от помощи не отказываемся, - тут же откликнулся Ставр. - Только чем ты помочь можешь?
- Да уж чем-нибудь, подумать надо... - водяной задумался, но думал недолго. - Есть у меня про запас одна бутылочка, - обрадовался он и подмигнул Фитюку. Старший подкоряжник тоже растянул в улыбке толстые губы.
- Не до бутылочек нам сейчас, - Ставр и так-то редко баловался березовым соком, а тут такая беда.
- Это вовсе не то, что ты подумал - усмехнулся водяной.- Я ее открою, так вы все ахнете и спасибо скажете.
- Чего-то ты сегодня расхвастался, - продолжал хмуриться Ставр.
- Филипп по-другому не может, - вроде бы заступился за водяного Никодим. - У него артистическая натура.