— У нас есть комната одна, — говорю я. — Учебка. Туда никто не ходит. И там точно никто не побеспокоит.
Мужик хищно улыбается. Опускает одну руку и сжимает меня за попу.
— Ой, — вырывается у меня от неожиданности. Сильно так сжимает.
— Пошли, — хватает меня за запястье и тянет к двери. — Ну? Где она? — спрашивает, когда я веду его по длинному коридору. — Долго еще? Иди-ка сюда, — притягивает меня к себе и опять целует. Сильно мнет мои губы. У меня даже искры из глаз. Господи, что он делает?
— Вот она, — кое-как отлепляюсь от него и показываю на дверь. И быстренько ее открываю, пока он не успел прочитать, что это «запасный выход» на пожарную лестницу. Толкаю его туда спиной вперед. — Я сейчас! — кричу и захлопываю дверь. И сразу же поворачиваю замок.
Несколько секунд тишины. А потом в дверь начинают барабанить.
Я подпрыгиваю и несусь на проходную.
— Семен Валерьяныч! — кричу коменданту. — Там маньяк! В общежитии маньяк! Срочно полицию вызывайте! Срочно!
Комендант отрывается от газеты и перестает жевать бутерброд.
— Ты чего кричишь, Пчелкина? Чего буянишь? — спрашивает, глядя на меня из-под очков.
— Там маньяк!
— Да где?
— Пойдемте, покажу! — тяну его за рукав на улицу. — Вон! — и тычу пальцем в высоту.
А там на тонкой металлической лестнице реально стоит голый мужик в полотенце!
— Етит твою мать! — возмущается Семен Валерьянович. Быстро забегает внутрь и нажимает на тревожную кнопку.
Денис или как там его оборачивается на звуки и смотрит на нас.
— Ах ты! — кричит сверху и грозится мне кулаком.
Я знаю, что это он мне грозится! Но комендант принимает эту угрозу на себя.
— Я тебе покажу! Извращуга проклятый! Дождался пока общага полупустая будет! Ты смотри, что творит! — трясет кулаком в воздух Семен Валерьянович. — Ух, разбойник!
— Ну, погоди, блять! — в ответ кричит Денис. И тоже ведь мне! Но я прячусь за спину коменданта.
— Ты еще угрожаешь?! — возмущается тот.
И в этот момент Денис решает, что нужно спуститься. Делает пару шагов и, похоже, цепляется полотенцем за какой-то выступ в перилах лестницы.
— Ой, — шепчу я, наблюдая, как нечто розовое летит вниз.
— Вот, засранец! — возмущается комендант. — Эксгибиционист проклятый! Совсем страх потеряли!
Я смотрю на лежащее на земле полотенце. На мужика смотреть боюсь. Он же голый там.
Пячусь назад в общагу, когда слышу звуки приближающейся сирены.
6. Денис
Розовая тряпка, еле держащаяся на моих накаченных бедрах, все-таки, не справляется со своей задачей и я, ударяя кулаком по металлическим перилам, наблюдаю, как она летит вниз.
Теперь я стою на уровне третьего этажа. Голый! И как-то ветрено тут, наверху-то.
Нет, я не стесняюсь своего тела — оно у меня идеальное. Но и нарциссизмом не страдаю, чтобы вот так, на всю округу его выставлять.
Я бы показал его одной паршивке, но… Вот гадина!
Смотрю, как она быстро забегает обратно в общагу. Все равно ведь достану!
— Батюшки! — возмущенный голос снизу. — Ты глянь, Агаповна! Это ж он! Садовник! Ой, батюшки! Да он ведь голый!
Опускаю взгляд. Там, под лестницей, рядом с мужиком, которого притащила Пчелкина, стоят те две старушки, которые пытали меня насчет яблоневого сада.
Машинально прижимаю обе ладони к ширинке.
— Бесстыдник какой! — произносит вторая женщина. — Красавец, — смеется. — Так-то лучше, чем на портрете. Скажи? — и толкает в бок свою подругу.
Они обе смеются.
Тут как раз подъезжает патрульная машина. Из нее выходят двое полицейских и, сощурившись, смотрят на меня.
— Ты спускаться-то будешь? Или так и будешь сверкать на всю округу?
Плюю и иду вниз.
К счастью, полицейские прогнали зевак и теперь я, они и тот самый мужик, что их вызвал.
Я наклоняюсь, чтобы взять полотенце, но тут слышу:
— Не дергайся. Стоять.
— Да я прикрыться хочу, — ворчу я, не разгибаясь. — Можно?
— А одежда твоя где? Ты нахрена разделся-то? Девок пугать, что ли? — ржет полицейский.
— Практикум по ОБЖ, — бурчу я, напяливая на себя полотенце. Розовое, блять. Полицейские еще больше ржут.
— Что? Какое еще ОБЖ?
— Уроки самозащиты, — говорю уже тверже и увереннее. — Что делать, если на тебя напал маньяк.
— Етит твою мать, — встревает мужик из общаги. — А меня чего не предупредили? Пчелкина? — оборачивается, а той уж и след простыл, естественно. — Как же так?