Очень близко. Я чувствую жар его тела, запах лосьона после бритья…
— Подслушивала! — адресует мне обвинение.
— Узнавала информацию.
— Не спросив у меня разрешения.
— Разве у невесты не должны быть некоторые полномочия?
— Ты их продемонстрировала, открыв дверь.
Обмен взглядами приводит к ощущению жжения в груди. В глаза словно насыпали песка. Я отвожу взгляд в сторону первой, понимая, что мне трудно.. нет, практически невозможно, тягаться с Лорсановым. Не лучши ли сидеть тише воды и ниже травы? Не высовываться…
Нужно прикусить язык, а он, словно нарочно, из-под контроля вырывается, выболтнув очередную фразу, которую лучше было бы придержать у себя.
— Я бы и на порог эту дамочку не пустила!
Легкая улыбка зажигает глаза Лорсанова, они горят как огоньки свечей в темной комнате.
— Именно это ты и сделала, не так ли?
— Она вела себя по-хамски, а потом появились вы. И, можно сказать, тоже выставили ее прочь
— Ада иногда забывается. Она из того сорта людей, которых время от времени нужно ставить на место.
Лорсанов дотрагивается до моего локтя, делает это неспешно. Его пальцы чиркают по предплечью, а меня охватывает острыми мурашками, и сердце раскалывается надвое от противоречивых эмоций, которые во мне вызывает близость этого мужчины.
Мне хочется бежать — как можно дальше от него.
Мне хочется прижаться — как можно теснее к нему.
Это отголоски вчерашнего. Эхо пережитого еще будоражит мою кровь.
— Пошли.
Пальцы мужчины смыкаются на моем локте, он притягивает меня к себе. Я упираюсь в его каменную грудь ладонями.
— Я не переоделась. Хожу в домашнем.
— А я предупреждал.
— Лишь о завтраке! — парирую я.
Лорсанов неумолимо сокращает расстояние между нами, я начинаю ерзать только сильнее. Видимо, мои попытки только веселят этого мужчину. Даже дыхание не участилось.
Замираю обескураженно, будучи прижатой тесно к его груди. Теперь я чувствую запах мужского тела. Он теплый, уютный, чуточку пряный…
— Маленькая невоспитанная дикарочка! — говорит Лорсанов куда-то сверху, в мои волосы.
— Я воспитанная.
— Но дерзишь постоянно, — тискает меня еще крепче. — Так и хочется тебя проучить. Немного!
Лорсанов отступает и быстро толкает меня грудью к перилам, одновременно задрав мой халат. Я даже сказать ничего не успела, а он уже шлепнул меня по попе тяжелой ладонью.
Дважды.
Возмущению моему нет предела! Как и стыду!
Но крики встают комом в горле, сказать ничего не выходит!
Действует как кобра ядовитая, атакует молниеносно.
Лорсанов отдаляется так же быстро, как напал на меня.
Выражения его лица снова не разобрать, однако он поправляет часы на широком запястье, щелкая металлическим браслетом несколько раз.
Только потом он поднимает на меня взгляд.
— Одеваться будешь?
— Больше никогда так не делайте! — дрожу.
Не только от гнева, но и от других смешанных чувств…
Когда его ладонь опустилась дважды, он немного задержал ее на горящем месте. Буквально на миг… Но меня пронзило вспышкой, как взрыва горючего. Все рецепторы завопили и сошли с ума.
— Жду тебя внизу. Через пять минут. Одежда в шкафу.
Пяти минут вполне хватает, чтобы переодеться.
Лорсанов будто готовился к моему приезду, потому что в шкафу хватает одежды на все случаи жизни.
Конечно, договорился с отцом и сразу же подготовился. мне тоже следует быть более разумной и не вестись на поводу у эмоций. Обдумывать слова, поступки и, разумеется, больше не допускать, чтобы Лорсанов меня касался.
— Я готова, — сообщаю напряженным голосом.
— Быстро. Я думал, придется тебя учить одеваться побыстрее.
“Не дождешься!” — думаю я.
Он снова протягивает мне руку, а я, вложив пальцы в его ладонь, почему-то сама фривольно думаю о том, как бы выглядели такие уроки: по одеванию.
Или, в случае с этим мужчиной, они проходили по одному сценарию: раздеться. Он же такой пошляк…
Невыносимый просто!
Молча идем до машины Лорсанова. На этот раз нас ждет не седан, а вместительный внедорожник, в который забраться можно, только ступив на подножку. Я выбираю заднее сиденье, Лорсанов кивает одобрительно.
— Куда мы едем?
— Скоро узнаешь.
— Можно маленький спойлер? — спрашиваю довольно кротким голосом.
Таким голосом в детстве я выклянчивала у отца угощения, когда Ляйсат запрещала есть много сладкого… Всегда срабатывало!
Пальцы Лорсанова застывают каменным гнетом на моем запястье.