Тревога все усиливалась, Барсентьев закурил сигарету и на какое-то время застыл, глядя в пространство невидящим взглядом. Затем он нервно пожал плечами, ему было явно не по себе.
«Надо срочно звонить прокурору города», — он протянул руку к телефону, стоящему на столе. Снял трубку, набрал первую цифру и вдруг остановился в нерешительности.
Это пока ведь только подозрения. Возможно, есть разумные объяснения тому, что я обнаружил. Хорош же будет важняк из Москвы, если поднимет тревогу, оказавшуюся ложной.
Барсентьев вновь взял в руки дело об убийстве милиционера. В конце дела лежала стопочка листов обычной белой бумаги.
Пачечка бумаги всегда наличествовала в ведущихся уголовных делах. На них следователем делались различные пометки, рабочие записи, чертились схемы и так далее. Иногда, когда под рукой не было компьютера или пишущей машинки, на них вручную писались протоколы допросов или других следственных действий. Например, на месте происшествия следовало кого-то срочно допросить, или составить схему места происшествия.
Возможно, на них остались какие-либо пометки, сделанные Логиновым, надо их пересмотреть. И уже первый же лист заинтересовал Барсентьева.
Барсентьев покрутил под углом к свету чистый лист бумаги.
На листе явственно были видны вдавленные следы, оставленные чьей-то рукой.
Судя по фактуре листа, сохранившей очертания текста, это был какой-то процессуальный документ.
Получалось, что писавший этот текст подложил под стандартный бланк стопку чистых листов для того, чтобы ручка лучше писала. Барсентьев часто и сам это делал, когда писать приходилось на гладкой поверхности, на полированном столе, например, и шариковая ручка не желала писать, оставляя пропуски в линиях букв. Нужно срочно ехать к специалистам ЭКО — экспертно-криминалистического отдела — и попытаться восстановить выдавленный на бумаге текст.
На всякий случай Барсентьев внимательно пересмотрел остальные листы, но больше ничего необычного не обнаружил.
Он осторожно сложил стопку листов в папочку, положил ее вместе с уголовными делами в свой плоский дипломат и вновь набрал номер прокурора города.
— Здравствуйте, Михаил Матвеевич, — произнес он в трубку, — могу ли я воспользоваться Вашей машиной?
— Без проблем, — отчетливо послышался в трубке голос Севидова, — когда ее подослать и куда?
— К гостинице, прямо сейчас, если можно, — попросил Барсентьев.
— Будет минут через пятнадцать. Дал что-либо новое повторный осмотр места происшествия?
— Да я и не осматривал его в процессуальном смысле, просто походил, поглядел. Одно дело на бумаге и по фотографиям и совсем другое — побывать там самому, — уклонился от прямого ответа Барсентьев.
Он удержался и ничего не сказал собеседнику по поводу возникших предположений и подозрений.
Барсентьев выяснил у дежурного, где находится экспертно-криминалистический отдел, и спустился в подвал. Начальника экспертно-криминалистического отдела УВД он застал на месте.
Милицейский подполковник был невысок, худощав, с мелкими, но приятными чертами лица. Он встретил Барсентьева приветливо и доброжелательно, а когда тот попытался вытащить удостоверение, чтобы представиться по всей форме, энергично замахал руками.
— Знаем, знаем, наслышаны о приезде высокого гостя, — начальник ЭКО зачастил дробной россыпью, будто бросая слова пригоршнями, без знаков препинания, — чем могу служить, любая возможная помощь, что от нас требуется, всегда готовы и техника у нас сейчас на уровне, слушаю вас.
— Мне необходимо восстановить вдавленный текст, — объяснил Барсентьев, — если получится.
— Момент, секундочку, конечно, сделаем! В ультрафиолетовых лучах под углом покрутим, диметиланилином обработаем, и все получится, — подполковник нажал на кнопку селектора, — Сергеич! Зайди.
В кабинет вошел пожилой мужчина с большими залысинами, в милицейской рубашке с короткими рукавами, но без знаков различия.
— Вот, Сергеич, важняк из Москвы, — снова зачастил подполковник, — надо сделать исследование, он тебе все объяснит, сделай по быстрому…
— Вам ведь срочно? — это уже Барсентьеву. Тот утвердительно кивнул.
— И качественно… — дополнил начальник, обращаясь к вошедшему.
А затем вновь Барсентьеву:
— Давайте постановление, уточним вопросики, что можем, что не совсем, но будем стараться, все сделаем….
— А можно пока без постановления? Мне нужно неофициальное Ваше заключение. Но, желательно, письменное. Для рабочей гипотезы. Если понадобится, потом оформим, в соответствии с законом.
— Можно, отчего нельзя, для вас, пожалуйста, очень даже можно, — зачастил начальник отдела, — Сергеич, понял? Сделай письменное.
— Большое спасибо.
— Не за что, за что ж — спасибо? Это наша работа, хлеб насущный, так сказать, Сергеич, проводи, э…
— Игорь Викторович.
— …Игоря Викторовича в свое хозяйство, да доложи потом.
Барсентьев, сопровождаемый Сергеичем, направился в криминалистическую лабораторию. Там он достал из дипломата папочку и показал интересующие его листки.
Сергеич осторожно покрутил листок, держа его за уголки, затем положил на стол. Он озадаченно почесал за ухом.
— Часик, а то и полтора понадобится для этого, — прикинул Сергеич. — вы, как, здесь подождете?
— Да, — решил Барсентьев, — подожду у вас, если можно.
Время текло медленно, в лаборатории было тихо, и Барсентьев задремал, сидя на стуле. Через некоторое время он вздрогнул и открыл глаза из-за того, что неслышно подошедший Сергеич осторожно коснулся его плеча.
— Вот, пожалуйста, — сказал он, — все получилось.
Сергеич протянул Барсентьеву листок с напечатанным текстом. Барсентьев впился в него взглядом.
Сергеич отошел в угол лаборатории и сел за стол, уставленный какими-то приборами.
Через два часа ожидания Барсентьев читал восстановленный экспертом текст:
26 мая. 06. г. Белокаменск
«…старший советник юстиции Логинов В. С., изучив материалы уголовного дела N 1248-пс-06 по факту убийства ст. инспектора ГИБДД Белокаменского РУВД старшего лейтенанта милиции Гудникова Леонида Сергеевича,
постановил:
1. Назначить по данному делу комплексную комиссионную медико-судебную, баллистическую и биологическую экспертизу…
…2. На разрешение экспертов поставить следующие вопросы:
а) Не из данного ли пистолета „Кольт Дабл Игл“ N….. Выпущена представленная на экспертизу пуля?
б) Не причинены ли телесные повреждения в области головы, повлекшие смерть представленной пулей?
в) Не имеется ли на данной пуле следов биологических выделений (крови, ткани, мозгового вещества), и, если да, то не происходят ли они от потерпевшего?..».
Барсентьев не верил своим глазам. Он отложил листок в сторону, потер в задумчивости подбородок рукой, затем вновь взял листок и вчитался в текст.
Получалось, что Логинов обнаружил место совершения преступления? Нашел там пулю, убившую инспектора? И отыскал орудие убийства? Невероятно!
Оказывается, Логинов раскрыл-таки преступление, напал на след преступника, или, скорее, преступников (вряд ли это совершил один человек). Это стало им известно, и они убрали Логинова, то есть убили, конечно, что же еще? А следователь городской прокуратуры, находясь в сговоре с преступниками, замел все следы…
Была восстановлена нумерация листов. По первому делу последний лист был пронумерован цифрой 37, следовательно, оттуда пропало 36 листов. Во втором уголовном деле исчезли 23 листа. Всего в документах было уничтожено пятьдесят девять листов!
— Прости меня, Логинов, за допущенное мной предположение о твоей трехнедельной бездеятельности, — искренне укорил себя Барсентьев. — Извини, дорогой коллега. Если ты где-то изолирован, я приложу все силы, чтобы найти это место. А, если погиб, — я найду твоих убийц, и они получат по заслугам.