Как бы Тому было ни жаль, но полет закончился. Он слез по трапу и, бросив на протянувшего ему для страховки руку Хемсворта взгляд, которым, он был уверен, можно было испепелять — О! Он умел так смотреть. Он тренировался часами перед зеркалом, оттачивая умение пригвождать собеседника к полу одним только взмахом ресниц. Так вот зыркнув на Хемсворта так, что тот как будто бы даже стал меньше ростом, Том с некоторой ленцой поинтересовался:
— Потери, капитан Хемсворт?
— Двадцать три человека, — пробормотал Крис, передернув могучими плечами.
— Не слышу, капитан! — повысил голос Хиддлстон.
— Двадцать три человека, сэр! — рявкнул Хемсворт. — Но мы прибыли на помощь патрулю лейтенанта Хемсворта, иначе…
— Иначе, капитан, потерь не было бы совсем! — в голосе Тома звенела северная сталь. — Вы со своим братцем вступили в прямой контакт с противником, хотя ему, как командиру отряда, было приказано вести наблюдение. Вы понимаете, что вас ждет, капитан?
— Но я…
— Это трибунал, Хемсворт, — совершенно спокойным тоном, как будто речь шла не о военном суде, а о приятном пикнике, сказал Хиддлстон. И кивнул головой неизвестно откуда возникшему рядом Люку Виндзору:
— Капитана Хемсворта под арест! Немедленно! Раненых в медчасть!
Люк молча кивнул. Крис так же молча сплюнул.
Дни тянулись, как мерзкая жвачка. Его изолировали ото всех, не сообщали даже о самочувствии брата. Единственный, кого он видел, это охранник, трижды в день приносивший миску с отходами, которую он почему-то называл едой. К концу недели прибыли военный прокурор вместе с адвокатом. Устроили ему форменный допрос, прошлись по всем статьям, хотя и чисто для галочки. И только после того, как прокурор вышел и дал адвокату наедине переговорить со своим клиентом, первым делом Крис допытался о Лиаме.
— Вам сейчас о себе думать, капитан, а не о брате. Прокурор будет требовать самую высокую меру наказания в условиях военного времени. Надеюсь, вы знаете, что это значит?
— Так что с моим братом? — сглотнув вязкую слюну, прохрипел скорее всего уже бывший капитан.
Адвокат окинул его скептически взглядом и всё-таки сжалился:
— По предоставленной мне информации, он семимильными шагами идёт на поправку и даже дал показания в вашу пользу, но я бы не стал радоваться. К показаниям родственников в любом суде относятся пренебрежительно. Хотя и многие из остальных бойцов, патрулирующих западную территорию, тоже на вашей стороне. Скажем, результаты сложились где-то 70 на 30 в Вашу пользу. И естественно, показания высшего офицерского состава будут учитываться в первую очередь. Подполковник Хиддлстон, инициировавший трибунал, также заявлен на суде, как один из свидетелей. Как и коммандер Реннер, который настроен по отношению к вам более положительно. Так что шанс мизерный, но есть.
— Вы сейчас себя обманываете или меня? О каком мизерном шансе идёт речь?
— О шансе, что вас разжалуют и отправят на исправительные работы. Согласитесь, что это лучше, чем смертная казнь.
— Не соглашусь, — мрачная усмешка больше напоминала оскал, — мне нахрен не уперлось остаток жизни отмывать сортиры. Я военный, а для военного есть только два пути: путь славы и подвигов или смерть. И мне не нужен адвокат на суде, я готов полностью понести причитающееся мне наказание.
Безликий адвокат, Крис не счел нужным даже имя его запомнить, от бесхребетного Гарри-один хрен-Ларри и то пользы было больше, только ядовито усмехнулся:
— Что ж, похвально, но для нашего времени — весьма глупо. Кому нужен ваш героизм и патриотизм, когда вокруг творится такой бардак?
— Ты говоришь о моей чести, ублюдок! — скрипнул зубами Крис.
— Понятие чести давно устарело, я думал, вы умнее, капитан. Империи нужны бойцы, готовые прыгать на задних лапках по её первому зову, а неугодных и проблемных она просто рассеивает в прах. В любом случае, удачи вам. И быстрого безболезненного расстрела.
Последнюю фразу склизкий уебок бросил, выходя за дверь допросной.
И ещё четыре прожитых дня в полной изоляции. Когда какие только мысли не приходили в голову. Крис вновь и вновь прокручивал в воспоминаниях проваленную операцию, иногда сладостно мечтая о смерти на поле боя, проклиная чертового Хиддлстона, который явился в самый эпицентр событий и буквально вытащил их всех за задницы. А потом давал себе мысленную оплеуху: не подоспей подполковник вовремя, потерь среди личного состава было бы значительно больше, парни не должны были расплачиваться за его идиотизм и самоуверенность. Вдоволь пострадав над злодейкой судьбой и послав ещё пару проклятий той самой чертовке Удаче, которая не просто развернулась к нему спиной, а ещё и подложила свинью по всем фронтам, Крис возвращался мыслями к подполковнику. Тот на практике оказался ещё более безбашенным, чем сам Крис. Воспоминания о том, как он невидимым глазу движением руки уложил соперника на лопатки, а потом прошиб башку другому, причём идеально отточенным ударом ногой с разворота, заставляли внутренности сжиматься. А мысли об этих самых ногах на собственных плечах становились все более настойчивыми. И даже бешенство из-за того, что знакомство с этим же самым подполковником стало для него роковым, отступало на задний план. Как жаль, что ему уже никогда не удастся показать этой карамельке, что он, Крис, тоже чего-то стоит. Как чертовски жаль.
Полубредовые мысли нарушил шорох за железной дверью. А потом тихий настойчивый шепот:
— Эй, Хэмсворт!
— Эээ...ты? Какого ты здесь делаешь? Как ты вообще сюда попал?
— Я разведчик, забыл? — торжествующая улыбка не выдержала тяжёлого взгляда будущего смертника, Атланта шумно выдохнул и продолжил. — Наш бравый подполковник оказался той еще паскудой, после вашей выходки раздал офицерских звездюлей всем, кто попался под руку. Я даже видел, как он довел до слез милашку повариху Бэтти. Видите ли, шастала она в неположенном месте.
— Неужели и лучшему разведчику досталось? — внезапный гость как-то быстро разбавил тяжелую обстановку.
Атланта только потоптался возле камеры, оглянулся по сторонам и уселся возле железной двери. Вытащил фляжку из нагрудного кармана и, сделав большой глоток, протянул Крису через окошко.
— Между прочим, коллекционный.
Пройдоха не обманул, виски действительно оказался отменным, обжег горло и мигом согрел внутренности.
— Я три дня сидел на губе. Камера почти рядом с твоей, изучил все входы-выходы, пройти охрану, как два пальца об асфальт, а настроить камеры наблюдения, чтобы они показывали правильные вещи — я мастак.
— Не сомневаюсь, — сделав ещё один глоток, Крис передал фляжку внезапному собутыльнику и нетерпеливо продолжил:
— Тебя-то за что наказали?
— За то, что передал вам данные в обход вышестоящего офицерского состава, вернее, в обход одного самого выебистого офицера.
Из камеры донеслись смешки.
— Вот ты ржешь тут, задницу отсиживаешь, а в части такая херня творится.
— Что? Что там ещё случилось?
— Позавчера наши взяли заложника из Сопротивления, — прервав движением руки возможные вопросы, горе-разведчик продолжил: — Сволочь не успел свою капсулу с ядом принять и раскалываться никак не хотел, сколько его наши парни не мутузтли. Так его наш подполковник взялся разговорить.
— И?
— Хм… через полчаса вышел из допросной, как ни в чем не бывало, и приказал тело убрать. Парни зашли, а там жмурик с вышибленными мозгами. А ты тут страдаешь, за свою задницу переживаешь.
— Это ты меня успокоить решил, что Хиддлстон ещё тогда мне мозги не вышиб?— окончательно развеселился Крис, вновь принимая фляжку с волшебным пойлом.
— Конечно! Тебе, можно сказать, за красивые глазки подарили почти лишний месяц, — тихо заржал наглючий гад. – А ещё поступили данные об операции «Барсов». Они подчистую выкосили вверенную территорию.