- Да нет, я как раз к тебе шла, сказать, что какой-то мужик тебя искал.
- Какой ещё мужик? – мне стало не по себе, неужели Лярош настолько обнаглел, что решил открыто заявиться ко мне домой.
- Ну, солидный мужик, – соседка с любопытством смотрела на меня, – и вроде как не наш, говорил с акцентом.
- И чего ему надо, сказал?
- Говорю же, тебя искал, так прямо у меня и спросил, где живёт Семёнова Татьяна Викторовна, ну я дом-то показала, а он, видать, никого из вас не дождался и ушёл.
- Ушёл и пусть идёт, – как можно беззаботнее ответила я. – Не знаю, какой мужик и зачем меня искал, но если надо будет, ещё придёт.
Посидев немного со мной и не добившись больше объяснений, баба Шура отправилась восвояси, а я уже не могла думать ни о чём другом, как о принесённой ею новости. Ведь в том, что это был Лярош, у меня сомнений не было, соседка ясно сказала – иностранец, но никаких других знакомых иностранцев у меня нет.
И дернул же его чёрт припереться к нам, да ещё с соседкой моей «пообщаться», только её пересудов мне не хватало вдобавок к тем сплетням, которые уже ходят обо мне и французе по школе. Самое главное сейчас, чтобы эти глупые выдумки не дошли до моего Володи, мужчину ведь очень трудно переубедить в том, что дыма без огня не бывает.
Вернувшиеся домой путешественники отвлекли меня от грустных мыслей шумной болтовнёй, требованием обеда, и всё же, мысленно возвращаясь время от времени к событиям этого дня, я приняла решение поговорить завтра с Лярошем и расставить все точки над «и».
Глава II
Проснувшись, он долго лежал, глядя на расписной плафон и прислушиваясь к такой привычной уже боли в левом предплечье, о которой можно было забыть разве что только во сне. В холле мелодично прозвенели старинные часы, мелодия эхом отдалась по гулкому коридору. Пока ещё было тихо, но скоро замок наполнится звуками шагов, голосов, хлопаньем дверей, а значит, опять начнётся привычная круговерть жизни, которая раньше так радовала его, а теперь всё чаще вызывала усталость и раздражение. Долго, слишком долго находится он в своей земной юдоли, чтобы не устать от неё.
В комнату, словно привидение, вошел старый слуга, неслышно ступая по савойскому ковру с особым орнаментом узора. В руках Шарля был поднос с завтраком, состоявшим из круассанов и, с некоторых пор, апельсинового сока. Соком ему пришлось заменить привычный утренний кофе по настоятельной просьбе врачей из-за своего больного сердца, хотя тоска по чашке ароматного напитка преследовала его каждое утро.
- Доброе утро, мсье, – слуга поставил поднос на прикроватную тумбу.
– Доброе утро, Шарль! – Его руки привычным движением завязали пояс халата. – Меня кто-нибудь спрашивал?
– Звонил Ваш доктор, мсье, напомнил о сегодняшнем осмотре.
– Больше никто?
– Нет, мсье.
– Хорошо. Благодарю Вас, Шарль, и приготовьте мне, пожалуйста, ванну.
– Да, мсье.
Допив сок, он подошел к окну, за которым открывался вид огромного замкового парка с лентами аллей, ажурными беседками и фонтанами, весело искрящимися на солнце. Этот парк, раскинувшийся на берегу Луары, спокойно катящей свои волны, был его особой гордостью, его детищем, так же как и коллекция мейсенского фарфора считающаяся самой лучшей во Франции. Изысканные статуэтки и замысловатую посуду, сделанные умелыми руками немецких мастеров, он скупал по всему миру, не жалея на это средств, и каждое утро, проходя мимо шкафов, любовался ими; яркие и живые, они казались ему застывшей на мгновение сказкой.
- Ванна готова, мсье, – голос Шарля оторвал его от созерцания величественных тополей и дубов. Пора было возвращаться в сегодняшнюю реальность, заниматься делами, решать проблемы и продолжать жить, несмотря на смертельную усталость от всего этого.
Ванная находилась в самой старой части замка, и он потратил немало денег на её реставрацию, добиваясь того, чтобы сохранился её прежний вид, напоминающий римские термы, а все технические изобретения были тщательно завуалированы.
В результате немалых усилий архитекторов и реставраторов ванная сохранилась практически такой же, какой была при самой первой хозяйке замка, прекрасной королевской фаворитке, чей портрет по-прежнему украшает парадную галерею. Он печально усмехнулся, подумав о том, какой странный сюжет отразился бы в зеркалах, умей они показывать прошлое, такой контраст между прошлым и настоящим – прекрасная молодая женщина и дряхлый старик.
Ровно в десять часов, по давно заведённому распорядку, он вошёл в свой кабинет, единственную комнату в замке обставленную современной мебелью. Антикварная, украшавшая все остальные апартаменты, была, несмотря на свою изысканность, страшно неудобной. Именно поэтому стулья и секретеры эпохи Людовика XV в кабинете сменили удобные кресла, принимавшие формы тела сидевшего в них человека.