***
Я поглядела в зеркало. На меня зло воззрилась морщина на лбу, морщинки под глазами косились и гримасничали. Голову обрамлял серебристый венец. Седина у нас в роду ранняя, я давно не обхожусь без краски для волос, а тут волосы отросли, и седина сразу бросилась в глаза. Я — женщина. Пусть уже не очень молодая, бальзаковский возраст (расцвет женщины наступает, когда у мужчин начинается болдинская осень). Только почувствовала вкус жизни — и вот на тебе! Тюрьма. Если всю обиду и боль пропускать через себя, организм просто разорвет на куски. Срабатывает защитный механизм: это не я, это не со мной, я сторонний наблюдатель, изучаю вопрос со стороны. А изучая вопрос, люди сами себя загоняют в подземелья, заходят в клетку с тигром, летят в космическом корабле. Разве им не страшно? Неизвестность… Страх… И в то же время адреналин, вещество, которое можно вводить в организм в любых количествах, никогда не возникнет передозировки. Он больше полезен, чем вреден. С этой мыслью, поборов страхи, приведя себя в порядок, покрасив волосы, надев белоснежный костюм фирмы Adidas и взяв в руки спортивную сумку, я отправилась в тюрьму, пытаясь оставаться сторонним наблюдателем.
***
— А давай поиграем в слова, — сказал мне Леха, пытаясь отвлечь от грустных мыслей. — Называй слово. А я буду тебе говорить, что оно означает.
Он знал, конечно, расшифровку не всех слов, но некоторые версии были очень интересными.
Хлеб — хранить любовь единственную буду. Кот — коренной обитатель тюрьмы. SOS — спасите от суда. Слон — смерть легавым от ножа.
— Леха, пусть все живут, легавые тоже. Никого убивать не надо. Ты больше никого не будешь убивать?
— Буду, — уверенно ответил мне Леха. — Но не физически, а морально, без ножа, словами.
— И это не нужно.
— Ты права. Не замечать — вот лучший метод. Идет твой враг, но ты его не замечаешь. Только не получается. Вымораживают они. Просто выпрашивают, чтоб им по морде дали. Знаешь, как трудно удержаться, когда вымораживают?
— Волю тренируй, — посоветовала я Лехе. — Давай дальше в слова.
Игра мне понравилась.
— А вот еще про Аленку, про стрелы Амура, про нашу любовь. Амур — ангел мой ушел рано.
Леха опять задумался.
— Давай о чем повеселее. Яхта — я хочу тебя, ангелочек! Елка — его ласки кажутся ароматом. Лес — люблю ее сильно. Луч — любимый ушел человек. Пиво — прости и вернись обратно. Вино — вернись и навсегда останься. Дно — дайте немного отдохнуть. Арбат — А Россия была. А теперь? Бог — был осужден государством. Босс — был осужден советским судом. Вермут — вернись, если разлука мучает уже тебя. Вор — вождь Октябрьской революции. Зуб — здорово, урки, блатари. Ирис — и раб, и стукач. Клен — клянусь любить ее навек. Крест — как разлюбить, если сердце тоскует? Леди — люблю, если даже изменит. Мир — меня исправит расстрел. Туз — тюрьма у нас забава. Христос — хочешь, радости и слезы тебе отдам, слышишь?
***
— Какой стиль! Какая архитектура! Интересно, кто все это создал? — сказала я, восторженно рассматривая сводчатые потолки старинной тюрьмы.
Наверное, я нелепо выглядела в белом, в кепке, со спортивной сумкой. Из-за решетки раздалась фраза, явно в мой адрес:
— Туристка заехала. «Архитектура», «стиль»… Тут тебе изобразят такую архитектуру, мало не покажется. Ишь, вырядилась. Еще не отдуплилась.
Я попыталась рассмотреть, кто подавал голос, но конвойный строго приказал: «Руки за голову, лицом к стене». Я беспрекословно выполнила его указания. Эти слова почему-то напомнили мне утреннюю гимнастику. «Ноги на ширину плеч, руки за голову, и поворачиваемся к стене. Выполняем упражнения десять раз». А здесь всего один раз заставили, не десять.
Стоя лицом к стене, я начала вспоминать ту фразу, которую произнесла, войдя сюда. Что я такого сказала? Да ничего особенного… Хотя когда-то я уже произносила эти слова. А, вспомнила. В Марьино, во дворце. Он совсем рядом со Льговской тюрьмой. Значит, тюрьму тоже построили при Екатерине. Такие же сводчатые, интересные потолки. В Марьино есть такие залы: в одном углу говоришь шепотом, а в другом — слышна громкая речь. Интересно, здесь есть такое помещение? Здесь все помещения такие, как потом узнала я. Здесь лучше молчать.