— Как в тюрьме? — удивилась я.
— Да очень просто. Изнасиловал ее один охранник — урод. Когда она из тюрьмы на малолетку ехала.
***
Малолетку Кристину привезли в тюрьму, где содержатся все вместе — взрослые, мужчины и женщины, а также малолетки до их отправки на зону для малолеток. Такие у нас в России порядки в тюрьмах. Мне самой стала интересна судьба этой красивой и талантливой девчонки. Я ее не видела, она освободилась до того, как я заехала на зону. Оксана показывала мне ее фото. О ее таланте на зоне ходили легенды. Одаренная художница.
При любой возможности я расспрашивала Оксану, что она еще знает о Кристине. Родителей нет, дома нет, прописки нет. Ушла в никуда и пропала.
— Так вот, — продолжала Оксана, — заехала она в тюрьму общего режима. А там на нее сразу с порога один аденоидный глаз положил.
— А кто такой аденоидный? — не поняла я.
— Ты ведь — врач, знаешь, как выглядит человек, у которого аденоиды.
— Аденоиды? Да, знаю.
— Ну вот, я тебе сейчас покажу, — Оксана заткнула себе нос, открыла рот, оттопырила уши, пустила слюну изо рта, высморкалась громко и гнусаво заговорила: — Гнусавый аденоид сразу глаз на нашу красавицу положил, слюни и сопли так и потекли у него. А знаешь, как на тюрьме в трюм водят? Там у них каптерка, где матрацы лежат. Он ее туда и повел за матрацем вонючим. Говорит, крыс здесь много, держись за руку, а то страшно будет. Она ему и дала руку, а он ее на эти самые матрацы и швырнул со всей силы. Там какие-то ведра посыпались, загромыхали. Он сначала испугался, думал, что кто-нибудь услышит и на шум прибежит. Но было тихо. Он ее и изнасиловал, гнусавый аденоидный черт. Да еще и пригрозил, чтобы никому не рассказывала. Пришла она в камеру с этим вонючим матрацем, плачет, платье разорванное, вся в синяках. Бабы спрашивают, что случилось, а она молчит. «Панасодют детей у тюрьмы! Воспитывай их тута, — ворчала в углу камеры одна бабка. — Я поэтому своих детей не заводила, знала, что из тюрем не вылезу. Как освобождалась, сразу залетала, но всегда аборты делала. Вот, — задрала она рукава кофты, показывая купола и ангелов. — Купола — это годы отсидки, а ангелы — мои нерожденные дети. Все тело в куполах и ангелах. Не рожала своих. Все срока чужих детей воспитываю».
***
— Оксана, а за что посадили Кристину? — продолжала уже как допрос я свое следствие.
— Она выбила в детском доме одной девчонке яблоком глаз.
— Ужас какой!
— Да она не специально, случайно так получилось. Девчонка сама напросилась. Смеялась, издевалась над ней. Говорит: все здесь брошенные, и ты тоже. А та отвечает: нет меня не бросили, моя мама скоро приедет за мной и заберет меня, она обещала. — «Она наврала тебе, твоя мама, брехушка она! Брехушка, брехушка!» — кричала девчонка. А дело происходило осенью, в саду детского дома. Яблок в тот год уродилась уйма. Кристина подняла яблоко, не целясь, попала девчонке в глаз. Та заорала как резаная, закрывая лицо руками. Глаз быстро заплыл, затем превратился в синяк. Да если бы эту девчонку к врачу отвели, то глаз бы спасли, но когда опомнились, уже делать было нечего.
— А что, Кристинка свою мать действительно пятнадцать лет ждала?
— Да, ждала. Каждый день ждала.
— А видела ли она ее хотя бы раз? — спросила я.
— Конечно, та к ней много раз приезжала. Сначала в дом малютки, а потом в детский дом. Она правда обещала ее забрать. Кристине было лет пять-шесть, когда мать куда-то вдруг пропала. Вот с тех пор наша художница и начала ее портреты рисовать. Знаете, сколько у нее было портретов матери?
— А у тебя ничего не осталось? — спросила я.
— Да нет, это личное. Зачем они мне? А надо было попросить на всякий случай. Не знала, что так получится.
— А вы в одном детском доме были? — продолжала интересоваться я.
— Нет, в разных. Мы только здесь, на зоне, познакомились и подружились. Судьбы у нас похожие, детдомовские мы. У нас хоть от матери с отцом дом остался после их смерти, а у нее вообще ничего. Я ее жалела за это, да и человечек она редкий. Умница, красавица. А талант какой!
***
В душной, прокуренной камере женщины варили чифир. Кристина лежала на верхней шконке, с головой укрывшись одеялом. Фу, как воняет, дышать нечем, выворачивает наизнанку. Подобные приступы тошноты и слюнотечения стали посещать Кристину регулярно. Она не понимала, что с ней происходит. Заболела, — думала она. Вчера, после того как дали вонючий борщ из кислой капусты, она летела с верхней шконки до параши, с трудом успев донести содержимое усохшего желудка до унитаза.