— Понимаете, — тоном ниже пояснил Виктор, — я очень спешу. В зале прилета меня встречают. Я здесь по важному делу.
— Где вы так хорошо выучились русскому языку? — поинтересовался таможенник.
— В Кораблестроительном институте города Санкт-Петербурга с одна тысяча девятьсот девяносто четвертого года по две тысячи первый год, — отчеканил задержанный.
— А что, на корабелов семь лет учат? — в голосе Пинкертона послышалось недоверие.
— Можно я закурю? — попросил Виктор, чувствуя, что его еще долго будут пытать с пристрастием.
— Здесь не курят, — таможенник развернул к Виктору табличку, запрещающую курение в этом помещении. — Так почему вы учились в ВУЗе семь лет вместо пяти?
— Я брал академический отпуск по семейным обстоятельствам, — отчитался Виктор, чтобы его не заподозрили в шпионаже.
— Вы женаты? — дотошно выведывал неуемный Пинкертон.
— Это мое личное дело и вас не касается! — взвился задержанный, энергично жестикулируя. — И вообще, немедленно объясните, по какому праву вы надо мной издеваетесь. Я пожалуюсь в консульство и добьюсь, чтобы вас уволили. Где ваше начальство?! Я требую, чтобы ваш начальник безотлагательно разобрался в моем деле! Иначе…
— Вы нам угрожаете?! — распахнув дверь, в помещение ураганом ворвался Валерий Александрович. — Так и запишем в протокол, что задержанный для досмотра Виктор Каррерас отказался выполнить необходимые формальности, угрожал сотрудникам таможни, вел себя непристойно, шумел и дебоширил…
— Но я… — от такого натиска Виктор потерял дар речи. — Я же не… Чем я?..
— Садитесь, господин Каррерас! Над вами никто здесь не издевается, — Валерий Александрович налил стакан минеральной воды, но выпил сам. — Хотите водички?
— Нет, — Виктор, как подкошенный, рухнул на стул.
— Мы периодически проводим детальную выборочную проверку пассажиров, — продолжил беседу Валерий Александрович. — Это абсолютно нормальная практика таможенных органов всех стран мира. Поэтому не надо создавать вокруг собственной персоны излишний ажиотаж. В отношении вас нет никакой предвзятости, и наши действия стопроцентно законны. Вы сами слышали, как реагировали датчики металлоискателя. И, заметьте, другие пассажиры прошли контроль беспрепятственно.
— Что ж, мне, по-вашему, нужно было оголиться перед всем аэропортом до полного неглиже, чтобы доказать, что я не пытаюсь тайком провезти контрабандный груз? — Виктор смотрел на таможенников, как на полных кретинов.
— Ну зачем же бросаться в такие крайности, — ответил за дядю Пинкертон. — Тогда бы мы вынуждены были задержать вас на пятнадцать суток за хулиганство.
— А чтобы окончательно разобраться в вашем деле, как вы сами просили, мы назначаем вам медицинский осмотр, — договорил Валерий Александрович.
— Но это же беспредел! — разъяренный Виктор вскочил, опрокинув стул.
Пинкертон отреагировал на его прыжок как профессионально выдрессированный пес, повалил задержанного лицом на пол, уселся сверху и защелкнул за его спиной наручники.
— Вызывать конвой? — племянник с гордостью обернулся к дяде.
— Не надо, — взмолился поверженный Виктор.
— Вас же предупреждали, — укоризненно покачал головой Валерий Александрович. — Теперь будем составлять протокол.
— Не надо, — канючил осознавший свою ошибку Виктор. — Простите меня. Я… Я… Я компенсирую вам моральный ущерб, только отпустите меня.
— А за дачу взятки должностному лицу при исполнении служебных обязанностей по нашему законодательству предусмотрено лишение свободы сроком до трех лет, — сообщил задержанному Валерий Александрович. — Но наказание вступит в силу после медицинского осмотра, которого вы, почему-то так испугались. А ведь мы не собирались делать вам трепанацию черепа или вскрывать брюшную полость. Все проблемы в нашем учреждении решаются при помощи обыкновенного рентгеновского обследования. Слышали про такие чудо-лучи? С их помощью наш доктор нашел в организмах пациентов немало интересных штучек, включая всевозможные ювелирные изделия и капсулы с наркотиками. Вы даже представить себе не можете, что глотают люди ради того, чтобы скрыть от наших бдительных глаз контрабандный товар. Один чудик, который эмигрировал в Америку, умудрился съесть орден Андрея Первозванного первой степени. Мы ему потом долго объясняли, что такие вещи не выводятся из организма естественным путем. А он, знаете ли, ответил: „Что значат два часа наркоза на операционном столе в сравнении с той жизнью, которую бы мне обеспечил этот раритет…“ Какое кощунство! В современном обществе постепенно стираются консервативные понятия о приличии и морали. Чего только я не перевидал за годы службы на этом посту! Сколько правонарушителей и аферистов я задержал, и не сосчитать! Но люди, став заложниками собственной алчности, все равно идут на преступления и гибнут ради денег, которые на тот свет не унести. Ну да хватит об этом. Дело ведь не во мне. А то я до утра могу рассказывать вам о сложностях трудовых будней героических работников таможни. Грешен я, всей душой за дело радею. — Валерий Александрович закончил свой патетический монолог над телом поверженного противника. — А теперь подними его и на медосмотр, — приказал он племяннику. — И передай доктору, чтобы он не снимал наручников с этого прыткого туриста. Если этот шоколадный заяц сбежит, я с эскулапа семь шкур спущу.