— Давай за нее, — кивнул я на тарелки. — Под лимончик.
— Согласен. Моя спутница жизни того стоит. — Мишка ловко наполнил рюмки. — За Светку.
Рюмки звякнули, мы выпили.
— Привет передай.
— Обязательно.
— Какой коньяк! — Положив дольку лимона на язык, я зажмурился от удовольствия. — Красота. Как идет прекрасно, какой букет…
— Да уж, не самое плохое пойло коньяк «Камю», — не стал возражать Майкл. — У меня, к слову, тесть недавно умер.
— Светкин отец умер? Первый раз слышу, — я начал подбирать слова для выражения соболезнований.
— Так он первый раз умер, — отмахнулся Майкл. — О чем мы с тобой говорили?
Я невольно улыбнулся:
— Ну, ты Майкл…
— Жизнь такая. Чего уж.
Опасаясь, что Мишка снова заведет речь о моих делах, я решил направить разговор в другое русло:
— Несмотря на то, что одни люди думают, что время терпит, а другие полагают, что время не ждет, оно, равнодушное и к первым, и ко вторым, идет своим порядком. — Переделал цитату сообразно моменту.
— А это ты к чему? — не понял Майкл.
«Похоже, не хватает старому другу ни первого, ни второго, — подумал я. — Оно и понятно: с кем он может подурогонить? Или о личной жизни поговорить? Не с подчиненными же».
— Это к неумолимому вечному стражу, — постучал ногтем по циферблату часов, — ко времени.
— Ты торопишься? — Мишка перестал улыбаться.
— Для тебя, Майкл, не тороплюсь, но ты хотел поведать о каких-то своих проблемах. А мы все о печках, палочках, лавочках…
— Да, Жека, да. Есть такое неприятное дело. — Мишка нервно закурил, встал из кресла и прошелся по кабинету. — Я с тобой и забыл о нем совсем…
— Надо же было тебя хоть чуть-чуть отвлечь от твоих будней суровых. Что-то серьезное?
— Как сказать. По большому счету, да.
— Выкладывай.
— Я тебя не спросил, как там у вас дела, а то может я со своими проблемами не вовремя… Пацаны как? Темы?
— Да все у нас нормально. Рабочий процесс. Не отвлекайся. Рассказывай. Чем смогу, помогу.
— Ну ладно. — Майкл плюхнулся в кресло, стряхнул наросший на сигарете столбик в пепельницу и, собравшись с духом, начал:
— Влез я тут в тему одну, неправильную совсем. С любой стороны. Даже не могу сообразить, как попал. Само собой все произошло. Засосало просто. Вроде бы и боков никаких не напорол, а крайним могут сделать легко… Теперь не знаю, как выбраться…
— Бывает, — без грамма сарказма подбодрил я Мишку. — Не ты первый, не ты последний…
— Речь, Скиф, пойдет о контрафактной продукции. Левых книгах, проще говоря. Ни для кого не секрет, что почти все издательства печатают тиражи книг, на которые у них нет никакого юридического права. Кто исполняет это более нагло, кто менее, но в замазке практически все. Завязался я тут с одним таким издательством. Есть у нас в городе контора с вычурно птичьим названием. «Павлин» называется…
— Какое издательство? — я изумленно перебил Майкла.
— «Павлин». Птичка такая, — повторил Мишка и удивленно уставился на меня. — Оно что, тебе известно?
— Я бы даже сказал, печально известно, — я взял себя в руки и достал сигарету. — Ты что, связался с этой фирмой?
— Не столько с фирмой, сколько с ее хозяином и директором.
— Эдуардом Капренко. Да?
— С ним.
— Мама мия!
— Тоже печально известен?
— Угораздило же тебя.
— Так все плохо?
— Майкл, Майкл, ну ты даешь! А еще директор охранного агентства. Да у тебя на такую мерзость должно быть чутье, как у борзой на дичь. От него же дешевым аферизмом аж смердит. — Я покачал рюмку. — Наливай.
— Нет возражений. Всегда за! Готовность номер один. — Мишка деловито наполнил сосуды. — За что выпьем?
— Еще не знаю, что там у тебя с этим издательством, но абсолютно уверен, что ты, дружище, в говно вступил плотно. — Я сделал салютующий жест рюмкой. — За то, Мишка, чтоб ты из него выбрался без особого морально-материального ущерба и побыстрее избавился от запаха дерьма.
Майкл, переваривая мой тост, медленно выцедил свою порцию, я же выпил коньяк, как водку, одним глотком.
— Ты, Жека, намекаешь, что это будет непросто?
— Я, Майкл, давным-давно говорил тебе одну умную фразу: «Нельзя связываться с дерьмом, в самом лучшем случае будешь вонять, в худшем — весь перепачкаешься».
— Помню, — вздохнул Мишка и снова наполнил рюмки.
— Хотя мне тут тоже особенно перья распускать не стоит. Сам с этим Капренком так намучился пару лет назад. — Я с досадой хлопнул ладонью по колену. — Вот говнюк. Надо отдать должное — профессиональный…
— Интересное словосочетание — профессиональный говнюк. Звучит, — хмыкнул Майкл.
— Сколько он мне, Мишка, крови испортил! Ты себе даже представить не можешь! Вспоминать не хочется. Одно радует — вытирают об него ноги все кому не лень. И по-другому никогда не будет. Судьба у него такая. И ты вляпался… Впрочем, ладно… Что там у тебя с этим Эдиком произошло? Он тебя на бабки динамит?
— Нет, дело не в деньгах. — Мишка скривился. — К сожалению.
— У этого Капренка стратегия насчет денег неизменная. Наработанная годами. Гнилая, но старая и действенная как мир.
— Какая?
— Изматывать заинтересованный народ бегом.
— Это как? — не понял Мишка.
— Прячется от всех кредиторов подряд.
— Серьезно?
— Вполне. Без разбора. И от тех, кому должен пятьдесят долларов, и от тех, кому должен пятьдесят тысяч.
— Одинаково?
— Не видит разницы и не делает ни для кого исключений.
— И что, получается спрятаться?
— Не всегда.
— И что тогда происходит?
— Когда?
— Когда его ловят и базарят по понятиям.
— Обсыкается, падает на колени и истошно орет о своей тяжелой судьбе. Такое чмо не каждый нормальный человек тронет. Противно. Мерзко. Проще забыть про бабки.
— Так что, под такую фишку все прощают ему свои долги? — не поверил Мишка. — Не может такого быть.
— Ну почему все? Далеко не все. Есть люди, которые пять, а то и шесть лет не теряют надежды забрать у него лавэ.
— Не знал. И… как они… с этим делом…
— А вот так, как я сказал. Мучаются. Отлавливают. Разговаривают. Отрабатывать заставляют. Я же тебе уже говорил, как он себя ведет при таком раскладе… Вывозили его ребята пару раз в лес. В ногах, урод, валялся. Грозили жене, детям. Хорошо так, с подробностями, ему объясняли, что сделают со второй женой, с ее ребенком, с его ребенком от первого брака…
— А с первой женой не грозили ничего сделать?
— Тут он бы сразу изыскал средства — чтобы приплатить. Да еще полистал бы книги по инквизиции — попросил бы добавить пару изощренных пыток. Отношения с бывшей женой исключительно «теплые». Они там что-то по деньгам, кстати, не поделили…
— Погоди, Скиф, ну, а двое детей, женщина его сегодняшняя? За них он что, не боится? Как же так? Близкие же люди.
— У него нет близких людей.
— Как? Совсем? А друзья?
— Нет. Ни одного.
— А дети…
— А, да! О детях. Ребята в лесу, когда с ним проникновенную беседу вели, пообещали с ними все исполнить. Эдик сразу заявил, что ему до фени. Вот, мол, Лена — моя гражданская жена, в офисе «Павлина» главным бухгалтером работает. Берите, режьте, что хотите, то делайте с ней — без проблем. Дети тоже доступны. Оба. Если покалечите, будете потом по закону отвечать. Мол, в ментуру заяву напишу…
— Вот козел. Это надо же. Ты мне, Скиф, много нового об этом субъекте рассказал. Я даже не подозревал, что он такой. — Мишка нахмурил брови. — Неужели такое бывает?
— Мне, к сожалению, тоже понадобилось время, чтобы разобраться в этом… как бы его назвать… коммерсанте. И не мало.
— Лучше поздно, чем никогда.
— Я этих людей, Мишка, вообще не понимаю.
— Каких?
— Коммерсантов с книжного рынка нашего. Бизнесменов сегодняшних. Хоть стреляй меня. Не понимаю! — Я распалился.
— Что именно тебе в них непонятно?
— Принципы жизни. Как пауки, нет, до пауков им далеко, живут, как тараканы в банке. Копошатся, гадости друг другу делают, козни строят, подставляют, кидают, обманывают, обворовывают, лгут ежедневно с утра до ночи…