Но сейчас я не хочу иметь с ним ничего общего.
— Веселишься? — спрашивает он.
Я шиплю сквозь зубы. Все это ничего для него не значит, но, черт возьми, мне приятно уничтожать это, как будто это дает мне силу над воспоминаниями.
— Ты последовал за мной, — говорю я. — Какой сюрприз.
Я прохожу мимо него, спускаюсь по лестнице, и он спускается за мной, наши шаги синхронны, раскачиваясь по дому.
— Ты когда-нибудь перестанешь меня преследовать? — спрашиваю я.
— В Панхандле есть парень. Мэнни Литтлтон. У него есть автомойка. «Сверкающие тачки Мэнни» или что-то в этом роде.
Я усмехаюсь. Почему он мне это говорит?
— И?
— Он может дать тебе новую личность.
Он пытается мне помочь, не так ли? Моё сердце замирает в полном смятении. Я разворачиваюсь.
Глаза Кэша полны голода и жадности, но это все фальшивка. Он может признаться, что хочет меня, что он одержим мной, что он использовал меня. Но даже когда он пытается помочь мне найти стабильное будущее без него, он никогда не признается, что испытывает ко мне чувства.
Если он говорит правду об этом человеке и его автомойке, то он пытается помочь мне сбежать. Кэшу, наверное, трудно сделать что-то подобное. Но если он не сможет признать свои чувства, то я больше не буду его терпеть. Я найду свой путь без него.
Я дохожу до входной двери и натягиваю ремень сумки повыше на плечо. Камера там. Не думаю, что я что-нибудь с этим сделаю, но мне нравится иметь это в качестве защиты от него.
Но моя последняя мысль — о Дженне. Я до сих пор не отправила ей сообщение с фотографиями трупа Уинстона, но, если я знаю Кэша, он считает ее безнадежным человеком. Даже если он не убьет меня, он не будет колебаться с ней.
— Если ты прикоснешься к Дженне, — говорю я дрожащим голосом. — Если ты хотя бы тронешь к ней, я убью тебя, Кэш.
Его глаза остаются неподвижными. Эти темно-коричневые пятна загораживают его взгляд. Он видит только меня.
— Меня не интересует твоя подруга. — говорит он. — Я никогда не прикасался к ней и никогда не буду.
— Но ты думал о том, чтобы убить ее. — я сжимаю кулаки, затем поднимаю их вверх. Я хочу ударить его по лицу, но это ничего не изменит. — Ты думал убить меня.
Он моргает.
— Тебя это правда удивляет?
Я прижимаю руки к бокам.
— Я думала, что могу доверять тебе. — шиплю я. — Я думала, что ты единственный человек, с которым я могу быть настоящей.
— Забавно, не правда ли? — он вздыхает.
И в каком-то смысле это забавно. Это жалко и грустно, и мне хочется кричать. Предоставляя мне информацию о получении новой личности, он дает мне спасательный круг. И все же он все еще отрицает свои чувства ко мне.
Мне больше не нужна его помощь.
— Мне это было не нужно. — плачу я, и указываю на его офис внизу. — Уинстон. Броуди. Дин. Мой отчим. Я хотела тебя, Кэш, потому что думала, что ты меня видишь. Но все, что ты видишь, это ты сам.
Он фыркает через нос, как будто я комнатная муха, которую он наконец-то собирается раздавить.
— Удачи в просмотре этих видео. — говорит он, наклоняя голову к моей сумочке. — Ты обвиняешь себя так же, как и меня.
Кэш знает меня лучше, чем кто-либо другой, и все же он все еще думает, что я сдам его в полицию. Он действительно не может мне доверять, и это больно.
— Остальные камеры я оставила тебе. — говорю я, указывая на маленькие черные устройства, разбросанные по потолку, а затем открываю входную дверь. — Не следуй за мной.
Я спускаюсь по ступенькам к своей машине. Я сажусь на переднее сиденье и тут же завожу двигатель, убираясь с этой улицы. Кэш мог бы последовать за мной, но сейчас он слишком горд, чтобы что-либо сделать.
Я останавливаю машину перед арендованным мной домом. Здесь пусто и темно, и я больше не могу себе представить, как зайду внутрь. Раньше Кэш ждал меня в подвале, но по какой-то причине я не могу отделаться от мысли, что на этот раз это действительно конец.
Слезы удивляют меня, словно поток, а затем внезапно рыдания перехватывают у меня дыхание. Я бью по рулю до тех пор, пока у меня не заболели ладони. Мои плечи вздымаются, и я оглядываюсь через плечо, надеясь, что найду его там.
Но я одна. Я не могу дышать. Кэш убил Уинстона, а я убила своего отчима.
Мы больше не нужны друг другу.
Но я знаю правду. Кэш никогда не нуждался во мне. Я та, кто нуждалась в нем.
Усталость наполняет меня. Дорога до входной двери кажется походом через горы, и я подумываю о том, чтобы переночевать в машине. Но если кто-то найдет меня утром, мне придется объяснять или лгать о том, что произошло, а я не хочу иметь с этим дело.
Оказавшись внутри дома, я подключаю камеру видеонаблюдения к компьютеру. Мне нужно стереть отснятый материал, но, просматривая записи, я смотрю ночь, когда я убила своего отчима.
Я должна была бы быть озадачена, видя, как я делаю что-то настолько ужасное, но в этих кадрах я смотрю лишь на Кэша. Он смотрит на меня горящими глазами, как будто действительно гордится мной.
Мне бы хотелось, чтобы у нас все еще было что-то.
Я падаю на кровать и обнаруживаю темное пятно на стене надо мной. В нем есть дырка — маленькая, шириной с колпачок ручки, может быть, больше — и она всегда была там. Это заставляет меня думать о Кэше.
Я отрываюсь от этой маленькой дыры. Погружаясь в мрачные сны, я представляю Кэша по другую сторону стены, вглядывающегося в мою жизнь и видящего все, что я скрывал. Это бесит, но в какой-то степени и утешает.
— Пожалуйста, вернись. — шепчу я и поднимаю руку в воздух, ударяя по щели.
Я глубоко принюхиваюсь, пытаясь уловить его хвойный запах, но ничего не чувствую. У меня заложен нос, но даже если бы это было не так, я знаю, что его здесь нет.
— Останься со мной.
Вскоре сон находит меня, поглощая целиком.
***
В входную дверь стучат кулаком, после чего раздаются многочисленные звонки в дверь. Моё сердце замирает в груди.
Это Кэш?
Но это не он. Он никогда бы так не постучал, он сам приглашает себя. Я смотрю на часы, сейчас полдень. Как я спала так долго?
Я выключаю программу записи камер видеонаблюдения на своем ноутбуке, затем поправляю одежду. Я нахожу Питера в джинсах и рубашке на крыльце. Его глаза расширяются.
— Ремеди. — шепчет он. — Что случилось с твоим…
— Кошка поцарапала. — вру я.
Порез на моей щеке, нанесенный Кэшем, выглядит еще хуже, но это не больно.
— Как дела?
— У меня есть просьба. — он вытирает нос. — Не возражаешь, если я войду?
Я не люблю оставаться наедине с мужчинами, кроме Кэша, но после того, что я сделала с отчимом, мне уже не так страшно.
Я делаю шаг в сторону и впускаю Питера. Дверь за нами закрывается, и плечи Питера расслабляются.
Его глаза удерживают меня так, будто он сожалеет о том, что собирается сделать. Совершила ли я ошибку?
— В чем дело? — спрашиваю я. — Почему ты так смотришь на меня?
— Ты доверяешь мне, Ремеди? — он спрашивает.
Мысленно я кричу: Нет, нет, нет.
Но я смотрю на него и сохраняю прямое выражение лица.
— О чем ты? — спрашиваю я.
— Я видел кадры с камер.
Я закатываю глаза.
— Какие кадры?
Он указывает на мою спальню.
— Где твой ноутбук, там? Кадры из офиса Кэша.
В груди сжимается, а в горле пересыхает. Он видел запись? Если Питер увидел кадры, где я убиваю отчима, а Кэш помогает, то что мы будем делать?
Есть ли вообще еще «мы»?
Голова раскалывается, каждый удар сердца душит меня от боли. Мне хочется встряхнуть его и спросить, что, черт возьми, происходит.