Всегда с теми же темными глазами, в веснушках с черной облачкой и линией.
А на последнем ID он выглядит самым младшим. Короткая стрижка. Шрам от прыщика на щеке. Несмотря на то, что он едва взрослый, его глаза на этой фотографии самые жестокие. Темный и полный угроз.
Уэйн Кэш, говорится в удостоверение.
Его день рождения тринадцатого октября. Он старше меня более чем на десять лет.
— Уэйн Кэш. — повторяю я.
Он лениво моргает, демонстрируя незаинтересованность. Я повышаю голос сквозь дождь.
— Тебе не нравится называться Уэйном?
— Одно из имен ублюдка. — говорит он.
Вот почему он им не пользуется.
— Хорошо, что ты избежал «младший». — говорю я.
— Наркоманы не запоминают суффиксы.
Я уверена, что об этом нелегко говорить. Я прикусываю губу, но тепло наполняет мой желудок. Он рассказывает мне о своем прошлом. Я этого не ожидала.
— Кэш была фамилия твоего отца? — спрашиваю я.
— Ни одного из них. Они просто дали его. Мне сказали, что они большие поклонники Джонни Кэша. — он качает головой. — Чертовы наркоманы.
Я собираю пластиковые карты в стопку, затем вытираю каждую о платье и складываю в стопку, чтобы отдать Кэшу. Они еще мокрые, но он бросает их в бардачок, и мы оба садимся в его грузовик.
Закрываем двери и тишина. Дождь стучит по металлическому корпусу, и тела в темноте кажутся грудами камней. Кэш смотрит на темный океан, и я следую за его взглядом.
— Что бы ты хотела делать теперь? — он спрашивает.
— Ты в этом профессионал. — говорю я. — Разве не ты должен мне это сказать?
— Мы. — говорит он. — Что с нами делать?
В моей груди покалывает, и я улыбаюсь про себя.
Нас. Мы. Он признает, что я что-то для него значу. Он признает, что мы что-то для него значим.
— Тебе не обязательно быть со мной. — говорит он, вскидывая голову набок. — Ты еще можешь идти. Я возьму вину на себя за все это.
Он думает, что я не хочу быть с ним?
— Ты шутишь? — спрашиваю я.
Я не уверена, дразню ли я его или говорю серьезно. Просто ему кажется странным то, что он говорит. Я буквально только что убила ради него, а он меня допрашивает?
Его глаза встречаются с моими.
— Не об этом. — говорит он.
Я смотрю на свои колени.
— Можно с уверенностью предположить, что мы в этом вместе.
Кэш берет мою руку и держит ее. Это такой маленький признак привязанности и совершенно на него не похож, но мне это нравится. Он уязвим со мной. Мое сердце переполняется, и я знаю, что это правильно для нас.
— У него есть записи наблюдения? — спрашивает он и я киваю.
— Он взломал мой компьютер или что-то в этом роде.
Кэш смеется.
— Это незаконно без соответствующих оснований.
— Кажется, его это не волновало.
Кэш склоняет голову, обдумывая это.
— Я избавлюсь от улик. После этого мы сбежим куда захочешь.
Это кажется сюрреалистичным. Избавление от доказательств. Бегство. То, что я вообще обдумываю все это, странно, будто я вступаю в новую жизнь. Это безумие. Точно так же, как мы с Кэшем.
— Я знаю кое-кого в Центральной Флориде, кто может избавиться от этих машин вместо нас, но нам все равно нужно их вымыть, прежде чем мы сможем отвезти их туда. — говорит он.
— А тела?
— Позволь мне позаботиться об этом.
Я открываю рот, чтобы задать ему вопрос, но он качает головой.
— Не волнуйся, маленькое лекарство. — говорит он. — Тебе больше не придется ни о чем беспокоиться.
Он толкает меня локтем в плечо.
— Доверься мне.
Я тяжело сглатываю, и Кэш сжимает мою руку. В моей жизни многое было связано с тем, чтобы я никогда никому не доверяла. Но почему-то я доверяю Кэшу.
Эти темные веснушки сияют на мне, удерживая меня, и я словно снова ползу к нему.
— Мы собираемся уйти туда, где мы сможем забыть, что это когда-либо произошло.
Слезы наворачиваются на глаза, но я моргаю, сдерживая их. Я боюсь. Я не знаю, на что похож мир, когда ты скрываешься от правосудия, и как бы я ни старалась, я знаю, что никогда не забуду все, что здесь произошло.
И я не хочу.
Я хочу запомнить каждый момент здесь. Когда Кэш душил меня петлей. Когда он заставил меня ползать до крови. Когда он трахал меня ножом, настолько отчаянно пытаясь заставить меня кончить, что порезал себе руку.
То самое место, где я предпочла Кэша всему праву в мире. Точно так же, как он выбрал меня.
Кэш целует меня в губы, в его прикосновениях сохраняется мягкость, и на этот раз я не чувствую страха. Я чувствую облегчение. И это меня удерживает.
***
Кэш
Вернувшись в поместье, мы принимаем душ, затем я держу ее на огромной кровати Уинстона. Я не закрываю глаза, пока не слышу ее тяжелое дыхание.
Единственный способ позволить себе расслабиться — это сначала убедиться, что она расслабилась. Она меня успокаивает.
Утром я оставляю на столике записку.
«Незаконченное дело. Скоро вернусь. — К.»
Я целую ее в лоб и ухожу.
На стоянке я несколько раз стреляю из пистолета детектива, размышляя, стоит ли представить это так, будто между ним и заложниками произошла перестрелка.
Но тело детектива в синяках до чертиков, и это не пройдет мимо других полицейских. К счастью, большую часть крови смыло ураганом. Я их всех измельчаю и бросаю в мешки для мусора. Я избавлюсь от них по пути из Ки-Уэст.
Я смываю остатки крови детектива с его машины. Уинстон владеет этой собственностью, так что никто не знает, что место находится здесь.
Я взламываю замок в доме детектива, затем подключаюсь к его компьютеру. Его программное обеспечение подключается к ноутбуку Ремеди, предоставляя ему удаленный доступ, и, похоже, он тоже записал несколько клипов.
Я улыбаюсь про себя. Значит, Ремеди, должно быть, смотрела нашу запись вместе. Затем я начисто очищаю его компьютер.
Сомневаюсь, что то, что он сделал, является законным, но пока он не отправил отснятый материал кому-либо еще, с нами все будет в порядке. Ремеди будет в порядке.
Снова загружая его компьютер, я захожу на «DarkNet», плачу за доказательства, которые свяжут детектива с сетью торговли людьми, а затем приказываю жертве изнасиловать и убить, используя мою собственную неотслеживаемую криптовалюту.
Для всех остальных он будет выглядеть куском дерьма, который исчез, как только узнал, что его поймают.
Полиция никогда не тронет Ремеди, и она поверит, что он заслужил смерть. У меня нет никакой вины, но на данный момент она все еще что-то чувствует.
Ей не нравится то, что она сделала с детективом, так что это меньшее, что я могу для нее сделать.
Я набираю полицию по одноразовому телефону, наклоняя голову и ожидая ответа.
— Полицейское управление Ки-Уэста, чем я могу помочь…
— Ваш детектив — торговец людьми. — говорю я.
Линия молчит.
— Простите, сэр, вы сказали…
— Он покупает женщин в «DarkNet», насилует и убивает их. — решительно говорю я. — У него был такой послужной список еще со школы. Вам нужно его расследовать.
— Сэр, если бы вы могли просто…
Я кладу трубку. Полиция будет вынуждена провести расследование, и как только информация просочится, он окажется во всех новостях. Подобные наказания всегда раздражают СМИ. И когда Ремеди это увидит, все ее сомнения исчезнут.
В поместье я встречаюсь с Ремеди, целуя ее губы, полные напряжения и силы. Я чертовски сильно царапаю ее спину, пока она тает во мне, но вырываюсь, прежде чем отвлечься.